Мертвые сраму не имут

– Поразительная осведомленность. Здравствуйте, Павел Николаевич, – поздоровался Уваров и тут же спросил: – Ну почему вы решили, что это я? Здесь ведь бывает много посетителей.

– Посетителей много лишь вечером, а утром и днем здесь тихо и удобно работать. Присаживайтесь.

Потом гарсон принес еще чашечку кофе и еще одно блюдечко с круассанамии, аккуратно расставил на краю стола, не потревожив в беспорядке лежащих на столе бумаг, и удалился. После чего Милюков объяснил:

– Я вчера по мелким делам забрел в наше консульство и встретился с милейшим Николаем Григорьевичем Щукиным. Он-то и поведал мне о вашей миссии.

– Слава богу, – сказал Уваров. – Хоть не придется еще раз все рассказывать. Устал. Был в секретариате у Бриана, рассказывал. Потом – в секретариате у Мильерана. Снова рассказывал.

– Ну и что? – коротко спросил Милюков.

– Ни-че-го. То есть слов много, но за ними туман. Ни одного четкого, ясного ответа. Кроме разве что: никаких действий против Русской армии до весны союзники предпринимать не будут. Спасибо! А после того, как весной или летом мы выступим на Москву, тогда что? Предпримете? Собственно, я не ждал откровений, не надеялся, что в их мутной воде что-то выужу. И не сумел. Мне показалось, что это роботы. Они так устроены, чтобы много говорить и ничего не сказать.

– Это нормально. У них такая служба: строго сохранять государственные секреты, но при этом выглядеть простецкими парнями, готовыми распахнуть перед вами свою душу. Вы подумали, кто вы для них? Они устроили вам спектакль, а что происходит на самом деле, никто из них ничего не знает. Разве что Коттар. Тот все-таки спичрайтер, человек, допущенный к некоторым секретам. К тому же в прошлом он блестящий аналитик. Что-то интересующее вас он знает. Но он дорожит своим местом. С какой стати он станет просто так раскрывать вам глаза?

– Как вы думаете, что помогло бы развязать им языки? – поднял взгляд на Милюкова Уваров. – Может быть, деньги?

– Не знаю. То есть знаю наверняка лишь одно: таких денег у вас нет.

– Думаете, все так беспросветно? – в отчаянии спросил Уваров.

– И да, и нет. Многие нужные нам факты витают в воздухе. Давайте попробуем собрать из них общую картину, вывод, я уверен, будет не намного отличаться от того, который находится в их секретных головах. Вот вам факт. Он лежит на поверхности. С тех пор как союзники дочиста обобрали Россию, и особенно после ухода армии Врангеля в Турцию, им она уже стала неинтересна. И у них теперь единственная задача: как красиво и благородно избавиться от всех своих обязательств. И они сейчас усиленно размышляют, как бы переложить тяготы содержания Русской армии, а также всех беженцев на русскую колонию. А нуждающихся в помощи – количество огромное, и русская колония такую ношу не осилит. Пойдем дальше, а к этому я еще вернусь. У меня есть не до конца проверенные сведения, что с самого начала эвакуации армии генерала Врангеля из Крыма у французов существовала мысль: едва эскадра бросит якоря в Константинополе, сразу же ее разоружить.

– Такая попытка была. Я это помню, – согласился Уваров.

– Никаких документальных свидетельств я пока не обнаружил, но вот и вы подтверждаете этот факт, – сказал Милюков. – Но, надеюсь, какие-то следы этого приказа еще обнаружу. Что еще? Первая растерянность после краха в эмигрантских кругах постепенно проходит. О реванше, о новом возвращении в Россию уже почти никто не думает. Понимают: это невозможно. И жизнь поставила очередные задачи, связанные с катастрофой. Мысль о разоружении Русской армии и превращении ее в беженцев исходит прежде всего от эмигрантских деятелей. Эта мысль, естественно, доведена и до французского правительства. Никаких шагов оно пока не принимает. Выжидает. Поэтому вы не получили, да и не могли получить, определенные ответы на свои вопросы. Хотя они абсолютно логичны, и слишком долго молчать по этому поводу французам не удастся. Как я уже говорил, количество беженцев очень велико, эмиграция и французское правительство пытаются привлечь к этому делу, и кажется небезуспешно, крупные благотворительные учреждения.

– Грустная информация, – вздохнул Уваров. – Вы считаете, что наше дело безнадежно?

– Не знаю. Пока – да. Но ведь жизнь продолжается, и какие еще сюрпризы она нам преподнесет, никто сказать не может. Мне ясно только одно: воззвать к патриотизму эти благотворительные общества и направить их на помощь беженцам – дело не одного дня и даже не одного месяца. Так что ближайшее время вас будут только так или иначе запугивать, внедряя в сознание мысль, что будущего у Русской армии нет и не будет. И все же некоторое время вас ждет относительное затишье. Но готовиться надо ко всему. Я недавно из Англии. Англичане настроены заключить с советской Россией пока лишь торговый договор. Это только слухи. Когда за ним последует мирный договор – это вопрос. Франция все это время будет молчать. А затем и она последует за Англией. Но это произойдет не скоро. И все же, думаю, что новый поход Врангеля на Россию не состоится. Это моя точка зрения. Дай бог, чтобы я ошибался.