Мертвые тоже хотят жить (СИ)

  - Но Максим? Я специально покупала платье. И вообще, так не делается! Мы договаривались, что поедем вместе, - девушка взвизгнула и всплеснула руками.

  - Ничего страшного, съездишь одна. Все до завтра, - отрицательно качнув головой, он развернулся и направился к подъезду.

  - Но она твоя сестра! - Юлия не сдавалась и засеменила следом.

  Мужчина остановился и, качнувшись с пятки на носок, медленно развернулся, - Да, Юля. Она МОЯ сестра. Поэтому хотя бы сегодня давай без скандалов.

  В полнейшей тишине мы дошли до лифта и доехали до квартиры, уютной однушки, купленной Максом и родителями пару лет назад.

  - Знаешь, Макс, иногда я тебя совсем не понимаю. Зачем ты встречаешься с Юлькой, если она тебе не нравится?

  - Почему ты так решила? - брат закрыл входную дверь и пошел на кухню.

  - Если бы нравилась, не общался бы с ней так, - я взмахнула руками и потопала следом.

  - Как так?

  Мужчина поставил чайник на плиту, полез в холодильник и задумчиво застыл, выбирая из пельменей и пельменей. Это я заглянула через плечо туда же и узрела на просторных полках лишь эти два продукта. Зато правда разные. Одни вроде как из говядины, другие из свинины. По мне так и то, и то, из картона.

  - Безобразно, Максик, безобразно. Я бы такое терпеть не стала.

  - Сравнила. Ты не она. Ты моя маленькая любимая сестренка, - вздохнув, он достал пельмени из говядины.

  - И что?

  - И ты не спала за деньги и за связи с более перспективными папиками. Все, вопрос закрыт.

  Закрыт, так закрыт.

  Я пожала плечами и молча села на свое любимое место у окна.

  Все равно не понимаю, но, это его дела, пусть сам решает, может что и получится. Все лучше , чем у меня. Я, как оказалось, в отношениях вообще полный ноль.

  - Мариш? - он поставил уже готовые пельмени перед собой и залил их толстым слоем сметаны.

  - Что?

  - Как ты умерла? - взглянув на брата исподлобья, с удивлением заметила, что он не так спокоен, как хотел бы казаться. Руки нервно перекладывали вилку с одного места на другое а пальцы слегка подрагивали. В остальном же он держался вполне на уровне.

  Мда уж, а как бы я себя повела сама в такой же ситуации? Голос из воздуха, похороны, трупы.

  Господи!

  Поежившись, обхватила себя руками и облокотилась на спинку стула.

  - Мариш?

  Рассказать или нет? Хотя даже не так. Сейчас или потом? Если сейчас, он же наверняка побежит бить морду лица мужу, а там все сливки города, как сказала Юлька, наверняка начальник полиции там же. И несколько суток за хулиганство брату обеспечено. Значит потом?

  Господи, как все сложно!

  - Ты не помнишь? - вилка звякнула и умастилась на тарелке.

  - Помню, - грустно вздохнув, вспомнила свои последние часы жизни. По коже пробежал мороз, и я почувствовала боль разрывающейся кожи, вкус крови и соли, холодную вязкость грязи.

  - Мариш? Нужно его поймать! Ты понимаешь это? Скажи кто, опиши его, и я его найду, засужу, сгною в тюрьме. Мелкая? Не молчи.

  Не молчать?

  Я не хотела подставлять брата. Знала, если он сказал, то обязательно сделает, но сможет ли он сдержаться сейчас и не поехать на поминки? И не подставиться?

  - Мариш? Помнишь Пашку Терехова? Он в прокуратуре неплохо устроился. Он уже звонил, спрашивал, чем помочь и нужно ли где надавить.

  - Макс, я вначале хотела бы сама. У меня кое-что получается, и я хотела бы сама.

  - Я его знаю?

  Горько усмехнувшись, кивнула.

  Брат всегда был умным и умел делать правильные выводы из моих оговорок и умалчиваний. Мой любимый старший братец.

  Разглядывая осунувшееся родное лицо, всхлипнула и вытерла набежавшие слезы, а потом тихо прошептала:

  - Да.

  - Значит "да", - утвердительно протянув, скрипнул зубами и обманчиво ласково поинтересовался, - Маришечка? Кто это?

  - Максик? Пообещай, что ты не сделаешь глупости и все обдумаешь, я не хочу потерять тебя насовсем.

  - Мариш?

  - Макс! - я была непреклонна, я действительно опасалась за жизнь брата. Судя по всему, бывший пойдет на все, чтобы остаться в стороне и не попасться, даже на еще одно убийство. Ведь как оказалось, это так просто уничтожить того, кому совсем недавно клялись в любви и верности. В болезни и здравии. Кого носили на руках и задаривали подарками и вниманием. Так просто.

  - Кто это?

  - Макс? Обещай!

  - Хорошо! - он закрыл глаза и сжал кулаки, - Я не буду делать глупостей! Так кто это? Твой муженек?

  - Максик...

  Вот! Я оказалась права, слишком хорошо меня знает!

  - Я прав?!

  - Ты обещал...

  - Знаю. Значит прав, - констатировав факт, он поднялся и открыл дверцу бара, схватив пузатую бутылку коньяка, плеснул несколько капель в бокал и резко выпил, - Рассказывай.

  И я рассказала. Пытаясь абстрагироваться от смерти, говорила сухо, лишь факты, коих оказалось очень мало. Обвинил, избил, привез, убил. Все. Лишь четыре глагола, они совершенно не описывали мое состояние, мою боль, мою смерть.

  - Я видел протокол вскрытия, - брат снова сел напротив и задумчиво рассматривал янтарные блики в бокале.

  - Значит, все знаешь.

  - Нет, не все! Зачем? Я не понимаю? Что за бред с обследованием?

  - А я знаю, Макс? - я вскочила и всплеснула руками, - Я ничего не знаю! Я не понимаю! Ведь было все хорошо! Все! Понимаешь? А потом...