МЕРТВЫЕ ВОДЫ МОСКОВСКОГО МОРЯ

Если учесть, что братцы ее уволили, то после отпуска она вряд ли заходила на свое прежнее рабочее место. А перед отпуском могла и не успеть узнать о смерти Афанасия Павловича, ее защитника и благодетеля. В силу чего записи на автоответчике вполне могли принадлежать ей. Как бы то ни было, по срокам секретарша уже должна вернуться с Кавказа, и ее следовало навестить. Кис покопался в бумагах, выудил из них телефон Ольги, предусмотрительно взятый у братцев, и позвонил.

Она согласилась на встречу быстро и весело, даже не задав классический вопрос: «А в чем дело?» - словно ее позвал ухажер провести приятный совместный вечерок. Это радовало предстоящей легкостью беседы и одновременно огорчало: ему придется сообщить ей о смерти Карачаева… Не любил Алексей быть вестником дурных новостей.

Впрочем, из всей гаммы чувств, вызванных в нем кратким телефонным разговором с секретаршей, самым сильным была досада: ее голос, звонкий и чистый, ничуть не напоминал тот, что оставил записи на автоответчике Карачаева.

Да, это была женщина с фотографии, найденной у Карачаева дома: большеротая молодуха лет тридцати. Она встретила его на пороге своей квартиры, словно ждала под дверью. Кис даже не нажал кнопку звонка - дверь сама распахнулась, едва старый гремучий лифт остановился на четвертом этаже, и в ее проеме появилась женщина, одетая в открытое летнее платье, больше похожее на широкий пояс: декольте проходило по кромке лифчика, а подол юбки едва прикрывал трусы.

- Ну что, пойдемте? - игриво спросила она его, едва завидев.

- Куда? - обалдел Кис.

- Ну не знаю, в ресторан или в кафе - не дома же сидеть? Вы ведь пригласите даму? - Большой ее ярко напомаженный рот расплылся в щедрой улыбке.

- Эээээ… Конечно, - согласился Алексей. Выбора у него явно не имелось.

За спиной у Ольги, которую детектив мысленно окрестил «Эллочкой-людоедкой», за эти несколько секунд протекли три разные личности, и Кис вдруг сообразил: коммуналка! Он бросил взгляд на звонок: так и есть, кнопок было четыре, и у каждой водилась табличка с фамилией. Ольга, значит, устроила для соседей демонстрацию под названием «ко мне пришел мужчина». Что ж, забавно.

Они спустились вниз. Галантный Алексей предложил ей выбрать заведение на свое усмотрение - благо это был центр Москвы, Покровка. И уже через десять минут они сидели за столиком одного из тех заведений с кавказской кухней, что в изобилии расплодились по Москве за последние годы.

Алексей выждал, пока его дама сделает заказ, после чего приступил к делу.

- Знаете ли вы, что Афанасий Павлович умер?

- Да?! - сказала она, намазывая кусочек черного хлеба горчицей в ожидании заказанных блюд. - Жалко!

Придется признаться, что бывалый детектив оторопел. При упоминании о смерти, тем более близкого человека, люди обычно как минимум скорбели. Или - как минимум миниморум - изображали скорбь. Секретарша же не утрудила себя даже наигранным сочувствием.

«Ладно, - сказал себе Кис, - ты, девушка, играешь в открытую? Я тебе, голуба, подыграю в таком случае».

- Это не вызывает у вас никаких эмоций? - спросил он в лоб.

- Вызывает. Значит, он больше не будет мне денег давать, а это очень обидно.

- И почему же он давал вам деньги?

- А я ему наврала, что ребенок от него.

В этот момент принесли закуски и вино, и Ольга с большим интересом принялась ковырять вилкой запеченные рулетиком баклажаны, рассматривая, что там внутри.

- Он вам поверил?

- Не знаю. Но деньги давал.

- Он не оставил вам завещания на случай своей смерти? Не говорил вам, что намерен как-то обеспечить будущее ребенка?

- Насчет завещания не имею понятия, но не думаю. Афоня ненавидел бумаги даже на работе, по делу. Он их боялся, как черт ладана, все на братанов сваливал. А уж они только рады были - химичили там по-черному. Ему, бывало, на подпись сунут - подмахивал, не читая! Он хороший был, Афоня. Только глупый. Вообще не понимаю, как с таким опытом и с такими высокими постами за плечами он мог быть таким доверчивым. Его окрутить ничего не стоило!

Ольга отправила баклажанный рулетик в рот и запила его красным вином.

- Вы с его дочерью были знакомы?

- С Яной-то? Он несколько раз приводил ее на работу.

- И что скажете о ней?

- А чего говорить? Дочка как дочка. Балованная. Вела себя скромно, но я же чувствую нутром: наглая девка. Из Афони веревки вила. Почище меня будет.

- Карачаев прекратил с вами отношения из-за нее?

- Он мне не докладывал. Сказал однажды: «Олюнчик, завязываем». Ну и завязали. А мне чего? Одной заботой меньше: оргазм не симулировать. Деньги давал, и ладно.

- Вы его не любили?

- Люби-ила? - Ольга взметнула брови вверх. - А кто меня любил, чтоб я его любила?! Это что вообще за чувство такое - любовь? Кто это выдумал, блин?! В жизни все просто: мужчина хочет женщину - мужчина имеет женщину, а женщина имеет от мужчины подарки! Деньгами, или шубами, или женитьбой, в конце концов, - уж какая как управится. Вот и все. Где тут любовь, при чем тут?!

- Вы пытались женить на себе Афанасия? - уклонился от философских дебатов Кис.

- Ага. Пыталась. Не получилось.