МЕРТВЫЕ ВОДЫ МОСКОВСКОГО МОРЯ

Поворот в сюжете случился неожиданно. Раздался звонок телефона, и на том конце провода взволнованный голос Жюли:

- Вы сказали, что если есть проблема, то обращаться к вам! У меня другой персоны здесь нет! - Жюли, со всей очевидностью говоря по-русски, делала перевод с французского. - Поэтому я обращаюсь к вам. Меня сегодня хотели убить! На меня почти наехала машина. Она удивительно не попала в меня (то есть промахнулась, понял Кис), но я ясно понимаю, что она хотела меня убить!

- Кто был за рулем, вы видели?

- Девушка. Брюн. Брюнетка, я хочу сказать…

- Номер запомнили? Марку?

- Номер не запомнила, а марку… Я не разбираюсь в русских машинах. Что я должна делать? Должна ли я сообщить в русскую полицию?

- Жюли, я бы хотел поговорить более обстоятельно. На ваше усмотрение: либо я подъеду к вам, либо вы ко мне.

- Приезжайте, - ответила Жюли. - Я боюсь этой страны. Я знаю, что она моя родина, но я с ней незнакома… Она страшная, эта родина, - она хочет меня убить!

Минут сорок пять спустя Алексей входил в квартиру Афанасия Карачаева, ставшую пристанищем его вдовы. Жюли встретила его в строгом темно-синем костюме, юбка - блузка - пиджак. Золотая брошь в виде жука-скарабея на лацкане. Золотая тонкая цепочка на шее. Волосы подобраны на затылке - на этот раз не хвостиком, а сдержанной заколкой. Минимум макияжа - она и без него была хороша. Несколько портил ее лицо по-прежнему красный нос, но на этот раз не от слез: Жюли все еще была простужена, и коробочка с бумажными носовыми платками стояла прямо на диване.

Алексей запросил подробностей несостоявшегося наезда. Но Жюли мало что сумела ему рассказать: машина рванула прямо на нее, когда она переходила дорогу недалеко от дома. Жюли так испугалась, что ей не до номера было, не до марки. Помнит только, что машина была старая, темно-зеленого цвета.

- Почему вы решили, что машина покушалась именно на вас? Это мог оказаться просто водитель-лихач, у нас таких тут, в Москве, немало, Жюли…

- Не знаю. Такое у меня было ощущение. Он ехал прямо на меня. И он нажал на педаль газа, машина сильно зашумела и помчалась вперед… Я уверена, что он хотел на меня наехать!

- «Он»?

- Шофер. Я не видела, кто в машине.

- А свидетели были?

- Конечно! Там много людей было, они все смотрели на меня, когда я побежала на тротуар!

- Вы не подумали записать их телефоны, имена?

- Нет… А надо было? Ну конечно, надо, я теперь понимаю… Но тогда у меня был шок, я не подумала… А что теперь делать? Должна ли я обратиться в русскую полицию?

- Должны. Это мало что даст, но все равно следует сделать. Ведь племянник вашего мужа сидит в тюрьме по обвинению в убийстве… Покушение на вас может заронить сомнения в пользу его невиновности.

- Это хорошо, - ответила ему Жюли. - Если человек не виноват, то неправильно, чтобы он сидел в тюрьме. Но кто же мог на меня покушаться, Алексис?!

- Не представляю, - признался Кис. - Мы со следствием по-разному трактовали факты, но одинаково исходили из заинтересованности в наследстве после Афанасия.

Он чуть было не сказал «Афаназия».

- Если бы преступником был Иннокентий, - продолжал Кис, - то сейчас…

- Я понимаю: он сейчас в тюрьме и не мог устроить покушение на меня, правильно?

- Да. В принципе я с самого начала не верил, что это Иннокентий. Но кто? И каков тут мотив, если не наследство? Ни я, ни полиция… то есть милиция - увы - до сих пор не додумались… Поэтому они ухватились за племянника, а я все голову ломаю.

- Ну неужели у вас нет никакой догадки?!

- Догадок у меня хоть отбавляй, Жюли. Вот только ни одна из них не тянет на версию. Стройную, убедительную версию, в которой не имелось бы противоречий.

- Вы будете искать? Знаете, я могла бы вам заплатить за эти поиски, вы ведь частный детектив…

- Мне за это уже заплатили. Не беспокойтесь. Что же до вашего обращения в милицию, то я готов вас сопроводить…

Он и сопроводил - естественно, в районное отделение, занимавшееся делом об убийстве ее мужа. В милиции с иностранкой были вежливы, смотрели на нее с хорошо замаскированным любопытством. Укладывая заявление Жюли в папочку, капитан метнул на детектива смеющийся взгляд: надеюсь, коллега, ты не рассчитываешь, что мы станем кого-то искать? Мы тут в бирюльки не играем, и без того дел по горло, а это даже не дело, так, детский лепет: ни номера, ни марки, ни свидетелей…

Алексей только пошевелил бровями в ответ. Будь и свидетели, вряд ли бы это что-то изменило. Официальное следствие шло полным ходом, милицейская машина уже раскочегарилась, раскрутилась, и никакие силы теперь не в состоянии изменить ее ход.

Жюли, казалось, была удовлетворена - ее воспитанная на Западе гражданская совесть выполнила свой гражданский долг. Но Алексею удовлетворяться было никак нечем. Этот новый поворот ставил его в тупик. У кого есть старая темно-зеленая машина? Жюли сказала: «Я не разбираюсь в русских машинах». Сие означает, что она подсознательно определила, что машина российского производства. Или, точнее, не опознала в ней известные ей европейские марки.