Мертвые воды Московского моря

По правде говоря, Алексею было даже стыдно ее произнести вслух, до того она казалась нелепой. А все ж она крутилась. И он отважился сформулировать ее для себя: А НЕ МОГЛА ЛИ ЯНА ИНСЦЕНИРОВАТЬ СВОЮ СМЕРТЬ? Не могла ли она добраться вплавь до берега? И теперь где-то прятаться?

В таком случае концепция преступления существенно меняется: тогда мы уже имеем дело не с двумя убийствами, а с одним. И тогда Яна снова входит в число подозреваемых: она могла подменить инсулин как раз перед своим отъездом, правильно рассчитав, что очередь до этого картриджа дойдет в те дни, когда ее не будет дома. Что его подаст Карачаеву Кеша собственными руками, предвидеть было невозможно. Скорее в таком раскладе она предполагала, что любимый папа сам возьмет и сам себе укол сделает, как это было всегда…

Но Яна не могла наследовать после Карачаева, вот в чем загвоздка! Она не удочерена. Зато наследует Жюли – внезапно возникшая жена Карачаева…

Оставалось только допустить еще одну и еще более бредовую мысль: что Яна – это и есть Жюли. Вернее, что Жюли – это Яна.

И, между прочим, если вдуматься… то некоторое сходство, хоть и отдаленное, между двумя женщинами имеется… Кис судил по фотографии Яны, так как «живьем» ее никогда не видел, – тем не менее он что-то смутно уловил. Помнится, он тогда еще подумал: Карачаев даже жену выбрал примерно того же физического типа, что и дочь…

Волосы она могла перекрасить. На глаза можно надеть линзы. Правда, Жюли старше Яны на несколько лет, дата рождения указана в ее паспорте… В таком случае надо подозревать поддельный паспорт… Но Реми проверил, что Жюли Лафарж существует… Может, попросить его съездить в Дижон? Может, там живет другая Жюли Лафарж?

«Стоп, – сказал он, открывая свою квартиру. – Ты переутомился, Кис, и потому окончательно сбрендил. Ведь Реми не просто Жюли Лафарж нашел – он нашел «Жюли Лафарж, в замужестве Каратчаев»! Никакой другой такой быть не может. Точка».

Все снова вернулось на круги своя, и снова перед ним встали два убийства, и снова глаза колол беспощадный факт, что у него не имеется не только кандидата в убийцы, но даже и скудного намека на него…

И все же мысль, несмотря на всю ее бредовость, продолжала крутиться в его голове. Он плохо спал, ворочался, вставал курить, – хорошо, сегодня один, не то бы разбудил Сашку…

– Волосы она могла, конечно, перекрасить, но не на лобке же! – сказал он себе на первой бессонной сигарете.

– А, собственно, почему бы и нет? Если красить, так уж повсюду, для страховки! – возразил он себе на второй бессонной сигарете. – Господи, ну и чушь! Не мог же Карачаев жениться на СОБСТВЕННОЙ ДОЧЕРИ!!! – загасил Кис третью сигарету.

Хотя…

Сам Алексей представлял, что если бы у него была дочь, то он бы с радостью пустился в постижение неизвестных ему ощущений совершенного бескорыстия любви мужчины к женщине: любви отца к дочери.

Но он многое повидал и знал, что отношения складываются по-разному. Он видел отцов похотливых, желавших своих дочерей. Он видел отцов тщеславных, выставлявших напоказ своих дочерей. Он видел отцов нежных, отцов безразличных, отцов-«наседок», вполне способных заменить не просто мать, но и пяток нянек в придачу. Он многое повидал и потому был способен допустить даже такой, совсем уже патологический вариант…

Кис выпил воды и пошел спать. На этот раз окончательно – то есть до зловредного звонка будильника.

«Позвать Лялю, – подумал он, едва открылись его глаза. – Пусть посмотрит на Жюли. Вдруг она что-то заподозрит?»

Ему было почти стыдно это делать, но он все же решился. Для начала позвонил Жюли и принялся настырно напрашиваться к ней для очередного разговора. Жюли никакого энтузиазма не проявила, принялась ссылаться на занятость: ей и туда надо поехать, и сюда, дел много… Кис настырничал и таким образом исхитрился разузнать о планах Жюли на сегодняшний день, что, собственно, и являлось его целью.

После чего он вызвонил Лялю и попросил ее о встрече в час дня: он точно узнал, что Жюли должна уходить из дома в половине второго.

Ляля не спросила зачем. Просто пообещала подъехать.

Они встретились в районе метро «Парк культуры» – Ляля приехала с Красной Пресни, Алексей со Смоленской. Он посадил ее в свою «Ниву» и направился на проспект Вернадского, где находилась квартира Карачаева.

– Я хочу, чтобы вы посмотрели на Жюли, жену Афанасия.

– ?!

– Вдруг вы ее уже когда-нибудь видели?

– Вы ее в чем-то подозреваете, Алексей?

– Нет, я брежу… – ответил он невесело.

Ему казалось, что Ляля с трудом скрывает разочарование от нулевых результатов его почти двухмесячных трудов. В последние годы Алексей стал достаточно известен, особенно после знаменитой истории на телевидении, [2] и его частенько рекомендовали знакомым. Ляля услышала его имя от кого-то у себя на кафедре, и ей, без сомнения, его подали как звезду частного сыска… И вот тебе «звезда»!

Одно утешало: что настоял на фиксированном гонораре за работу, не зависящем от времени, которое детектив потратит на поиски убийцы. Иначе бы сейчас горел от стыда…