Мертвые воды Московского моря

Машинами Кис до сих пор не интересовался – повода не было. Но теперь он вдруг испытал жгучий интерес: кто из окружения Карачаева водит машину? Ляля имела «Фольксваген» темно-синего цвета, Алексей его уже видел. Но кто же имел темно-зеленую «поношенную» машину неевропейской марки? Если Жюли, конечно, не приняла тупое лихачество за покушение…

Но пренебрегать ощущением Жюли он не мог. Такие вещи чувствуются на подкожном уровне. Вероятность ошибки, конечно, имеется, но пока что Алексей решил принять ощущение Жюли за факт. А из этого факта следовало…

Собственно, из него следовало несколько предположений. Первое: либо Жюли пытались убить – и сделал это тот, кого он как раз столь безрезультатно ищет уже два месяца. А именно тот, кто жаждет прикарманить все состояние Карачаева. В таком случае сидящий в тюрьме Иннокентий тут решительно ни при чем. А Жюли сильно рискует в ближайшем будущем возобновлением попытки.

Второе: Жюли никто не пытался убить, и «наезд» был чистой пугалкой. Подобное предположение отбрасывает нас назад, в сторону подозрений о виновности Кеши. Потому как сделать это мог только тот, кто хотел отвести подозрения от племянника, находящегося под следствием. В данном раскладе Жюли ничем не рискует, разве только очередной «пугалкой»…

И третье предположение… Оно было смутным. Оно сопротивлялось формулированию, «вербализированию», как выражалась частенько Саша, то есть переводу на язык слов. Алексей чувствовал жгучий интерес к этому третьему предположению, но, сколько ни бился, так и не сумел его «вербализировать».

Как повелось, он позвонил Ляле. Он ей доверял: Ляля не подведет.

На его вопрос она задумалась. И думала отчего-то очень долго. Марина, как сказала наконец Ляля, машины не имела и водить не умела. У Кеши машины тоже не было: близорукость не позволяла ему сдать на права. Увы, вряд ли Ляля сумеет помочь детективу.

Кис отключился, разочарованный, а Ляля еще долго металась по квартире, невесть зачем хватаясь за какие-то вазочки и трогая книги, словно собиралась их переставить в другое место…

Ничего она переставлять не собиралась – просто мысли ее были далеко, а нервная энергия выливалась в бессмысленные, бессознательные жесты. Она ждала Марину, которая должна была вот-вот появиться. Она ее очень ждала! Она хотела спросить у дочери: что это все значит?! Ведь такая машина существовала, Ляля ее видела! И существовала она в распоряжении Кешиной подружки Сони… Да не только Кешиной – Марина с Соней тоже дружили, и троица редко разлучалась! И теперь наезд, вернее, попытка наезда на жену Афанасия… Как? Кто? Почему?!

Когда Марина пришла домой, Ляля с трудом сдержалась, чтобы не засыпать дочь вопросами с порога. Но все же она благоразумно выждала, пока Марина умоется, переоденется, приготовит чай.

– Мам, хочешь чаю? Я свежий заварила!

Ляля ответила, что хочет. Пришла на кухню и села за столик, на котором уже стояла чашка – смешная чашка со слоником, подарок Афанасия, который Ляля, навсегда покидая его жилье, прихватила с собой.

Марина выложила сдобное печенье, которое купила по дороге домой. Ляля промолчала, хотя и была недовольна склонностью дочери к мучному: ей и без того не мешало бы чуток похудеть. И, лишь отхлебнув горячего чая и отщипнув кусочек печенья, Ляля произнесла, стараясь придать голосу непринужденную интонацию:

– Если я не ошибаюсь, у Сони есть машина?

– Да. Ей отец свою старую отдал. А что?

– Какая у нее марка?

– «Жигули», а что? – настороженно ответила дочь.

– Какого цвета?

– Мама, что случилось? К чему эти вопросы?

– Какого цвета, ответь, Марина!

– Да я не знаю!

Это было неправдой. Ляля точно помнила, что дочь ездила несколько раз на машине Сони: «Не волнуйся, мам, меня Соня подвезет!» И теперь – «не знаю»? Боже, что все это значит?!

Марина направилась к плите, подлила себе чаю и спросила, не оборачиваясь:

– Тебе подлить, мам?

Дочь хочет уйти от разговора, поняла Ляля. Почему?!

– Дело в том, что Жюли пытались убить. Мне звонил Алексей Кисанов. Была совершена попытка наезда. На старой темно-зеленой машине. Так какого цвета «Жигули» Сони?

– Совершенно пустой вопрос, мама, – Марина снисходительно улыбнулась. – Какого бы цвета ни была машина, ты же понимаешь, что эта Жюли Соне на фиг не нужна!

Не хватало только похлопывания по Лялиному плечу: и как тебе, глупышка-мама, такие мысли в голову приходят? Она ненавидела подобный тон дочери.

– А если она сделала это ради Кеши?

– Какой смысл?

– Вернуть наследство Кеше и одновременно показать, что существует другой охотник за наследством, который все еще на свободе… Зачем ты делаешь вид, что тебе это непонятно, Марина? Ведь ты просчитываешь варианты со скоростью компьютера!

В ту паузу, в которую Марина обдумывала свой ответ, поглядывая исподлобья на мать, Ляля успела перебрать все самые страшные подозрения, умереть под их грузом и снова воскреснуть, начисто отвергнув их как невозможные. Марина не могла быть в сговоре с Кешей, а Кеша не мог убить Афанасия… Нет!

Видимо, Марина пришла к какому-то решению, потому что, сдвинув черные брови, она произнесла: