Мертвые звезды

Обескураженный Игорь кое-как добрался в рубку связи, протестировал тамошнюю аппаратуру. Барби и остальные зря не поверили компетентности Константина — уж стандартные тесты тот сумел провести. Игорь их повторил, и получил аналогичный результат: вся аппаратура исправна, просто Земля не выходит на связь.

Конечно же, такого быть не могло. Игорь заподозрил, что и здесь убийца применил какой-то немудрёный приём вроде отстыкованного разъёма… Но для детальной проверки не было ни сил, ни времени. Да и голову занимал совсем другой вопрос. Всё тот же тягостный неразрешимый вопрос: кто убийца?

Игорь уверился, что ночью получит на него ответ, но жестоко просчитался, и всё вернулось к исходной точке: тринадцать человек — двенадцать чистых и один нечистый, прямо как у Христа с его апостолами…

Но кто же Иуда? Кто?

Глава пятая. Хорошо стреляет тот, кто стреляет последним

Лучше пороть, чем быть поротым.

С. Кинг, «Оно»

Ленинградская область, небольшая частная клиника, 16 июня 2028 года, 13:59

Литвинас был в дикой панике, это ясно. В такой, что плюнул на всегдашнюю свою осторожность, на въевшийся страх перед тюрьмой, — и готов на всё, даже на пару криминальных трупов в собственном доме, лишь бы избавиться от пришельцев.

Но я не спешил начать пальбу. Начав её, остановиться трудно… Хотелось понять обстановку. С чем и с кем довелось столкнуться? Если Литвинас кому-то что-то не то отрезал или пришил, это один расклад. Если же сладкая парочка явилась по мою душу, то… То почему вдвоём? Конечно, в «пежо» могло оставаться подкрепление — человека два, много три. Словно сутенёра пришли брать, тьфу…

Возможно, всё-таки недовольные клиенты доктора. Или довольные — есть на свете неблагодарные граждане, имеющие обыкновение устранять врачей, видевших их лицо и до, и после пластической операции.

Сомнений не вызывало одно: против собаки пришельцы применили ультразвук — сразу, с порога. А эскулапу, скорее всего, продемонстрировали нечто стреляющее или колюще-режущее, напугав до полусмерти.

Осторожно сместившись, я посмотрел на большое зеркало, висевшее на лестничной площадке. Увидел: доктор и его гости по-прежнему остаются неподалёку от входной двери; в руке у одного визитёра — у того, что в костюме — и в самом деле пистолет, направленный на Литвинаса. У другого, что предпочитал более свободный стиль в одежде, — небольшой прибор загадочного назначения. Не иначе как именно с его помощью нейтрализовали Блонди.

Но отчего они замешкались? Ждут-таки подмогу из машины?

Угадал… Массивная входная дверь вновь распахнулась, и…

О, какой сюрприз! Какая долгожданная встреча!

…и на пороге возник мистер Пастушенко собственной персоной.

План действий сложился мгновенно. Первая пуля — в голову костюмоносцу, нечего размахивать тут оружием. Вторая — обладателю замшевой курточки. Третья — старине Пастушенко, аккуратно, в конечность… Вы хотели стрельбы, герр эскулап? Вы хотели трупов? У нас таки есть, что вам предложить!

Первый пункт плана я успел выполнить. Но только его… А затем понял, отчего Пастушенко заявился сюда всего лишь с двумя подручными. И, как это часто случается с пониманием многих важных вещей, — понял слишком поздно.

Прибор в руке «замшевого» оказался не генератором ультразвука. Вернее, не одним лишь генератором. Но заодно и импульсным парализатором — какой-то неизвестной мне модели, повышенной мощности и радиуса действия.

Я смотрел на свою застывшую руку с «горчичником», казалось, целую вечность, — безуспешно пытаясь шевельнуть хотя бы пальцем, лежащим на спусковом крючке. А потом вечность неожиданно кончилась, и пластиковый псевдопаркет доктора Литвинаса полетел навстречу моему лицу.

Там же, чуть позже

Рот доктора был приоткрыт, из угла его ползла, пересекая щёку, густая и вязкая капля крови, а в глазах Литвинаса застыло бесконечное удивление. Словно он никак не мог взять в толк: да как же это меня, такого изворотливого и хитрого, да ещё обладающего таким мужественным лицом, физиономией настоящего мачо, — взяли и так вот запросто пристрелили?

А вот так и пристрелили. Не задумываясь. Точно так же пристрелят и меня, причём очень скоро.

Пастушенко и замшевого господина я не видел — не позаботились они положить меня на полу, рядом с доктором, так, чтобы угодить в моё поле зрения. А голову повернуть я не мог, мускулы шеи не отошли от парализующего шока.

Очень скоро отойдут, через минуту, максимум две, — но, увы, к тому времени нужда в них пропадёт. Трупам не положено вертеть головой и вообще пользоваться мышечной тканью. Трупы должны лежать и тихо-мирно разлагаться.