Мертвые звезды

Предчувствия его не обманули. Вот он сидит в обнимку со своим преизрядным куском бесплатного сыра, а мышеловка захлопнулась, совсем недавно. И нет, нет выхода…

— Кто пришёл и что потребовал? — спросил Стрельцов без малейшего сочувствия. Ишь, развёл тут сопли в сиропе, сирота казанская…

— Не скажу, — отрезал Моргулис. — Я сейчас между двумя жерновами. Если считать ФСР — между тремя. Единственный шанс — уйти самому и молчать. Мёртво молчать.

Он много лет старательно лепил из себя крутого, подумал Стрельцов. Эта его пулевая стрельба, дайвинг, чёрный пояс… Лепил, лепил, а как дошло до дела, до серьёзного дела, где ставкой жизнь — не чужая, своя, такая благоустроенная — сломался. Задрожал коленками, белокурая бестия… Ну что же, каждый сам выбирает свой путь. Кто-то водоём с осетрами, а кто-то… Стрельцов не слишком-то благовоспитанно сплюнул в воду, пара рыб тут же бросилась к плевку, приняв за корм.

— Не хочешь — не говори, — сказал капитан полковнику, демонстративно переходя на «ты». Не заслужил другого обращения засранец, наложивший полные штаны.

— Сами разберёмся, не маленькие, — продолжал Стрельцов. — И так ясно: вся возня вокруг «Наших звёзд». И что потребовали, тоже ясно: дать кроту, что сидит в КРТ давно, может, с самого основания, сделать своё дело. Он сейчас зашевелился, активизировался, — и стал уязвим. И надо его не трогать, а может даже и помочь… Угадал?

Моргулис приподнял и опустил плечи, и синхронно приподнялись и опустились брови на полковничьем лице: дескать, это ты сказал.

— Никак не могу прокомментировать ваши догадки.

Стрельцов заставил себя отвести взгляд от рук, по-прежнему мнущих пакет… Вернее, мяла теперь одна рука, а другая быстро выводила какие-то буквы коротеньким восковым мелком. Буквы сложились в имя, напоминающее прозвище.

Камера с мощным объективом? Направленный микрофон? То и другое разом? Ладно, господин полковник, можно считать, что от третьего жернова ты избавился. Но первые два — твоя личная проблема.

— Где семья? — спросил Стрельцов, только сейчас сообразив: никого здесь нет, полковник один в громадном доме, хотя жена у него домохозяйка, а девчонкам уже пора бы вернуться с учёбы. И прислуги нет, хотя должна быть — но Моргулис сам встретил у ворот, сам проводил в дом, а затем сюда.

— Они далеко. Отыскать, конечно, можно, но…

Но ты надеешься, что никто не станет заморачиваться, коли уж ты такой молчаливый, — мысленно закончил фразу Стрельцов. И высказал предположение, в реальность которого сам не верил:

— В Смоленске, наверное?

Моргулис повторил свою манипуляцию бровями и плечами.

— Бывал я там когда-то, — соврал Стрельцов, словно бы ностальгируя. — Красивый город, и девушки красивые.

Полковник подыграл:

— Да уж… Помню, в молодости приезжал на каникулы, — ух и отрывался по студенческим общагам: педагогини, медички, журналистки… В Оксфорде-то не забалуешь.

— И куда всё ушло? — вздохнул Стрельцов.

— Уж и не знаю… — ответно вздохнул Моргулис.

В переводе на нормальный язык их обмен репликами прозвучал бы так: «Илона Модзалевич была в игре?» — «Да» — «Кто её убрал?» — «Не знаю…»

…Полковник проводил его до машины, и, когда Стрельцов уже уселся за руль и завёл двигатель, нагнулся к опущенному стеклу:

— Знаете, что сказала моя мать за десять минут до смерти? Она умирала у меня на руках, но после первого инсульта часто говорила странные вещи, я многое пропускал мимо ушей…

— И что же она сказала? — Стрельцов понял, что сейчас под видом последних слов умирающей прозвучит нечто важное, и притопил педаль газа — пусть направленный микрофон запишет лишь шум работающего без нагрузки двигателя.

Моргулис произнёс три слова.

— Хм… — сказал Стрельцов и тронул БМВ с места. Похоже, он перемудрил, а полковник и в самом деле процитировал покойную Марину…

«Карпы коа, — наконец вспомнил он название рыб, выруливая на шоссе. — Скучно им, наверное, жить у Моргулиса…»

Внеземелье, ДОС «Немезида-17», 16 июня 2028 года

Барби появилась в медицинском блоке неожиданно, в последнее время она гораздо меньше времени проводила с Игорем, но наведывалась регулярно, пять раз в сутки, в определённое время.

Появилась и застала врасплох — он как раз покинул изолятор и обосновался в операционной, с любопытством изучая медицинскую аппаратуру — эта часть оборудования «Немезиды» ему знакома не была. Удивлялся отсутствию операционного стола — главной, по скромному разумению Игоря, детали в подобном помещении. Здоровенный, со множеством ламп, светильник наверху висит, — а стола под ним нет как нет. Понятное дело, мало-мальски серьёзных операций от них не ожидали, но даже самую простенькую — прокол абсцесса, например — не стоит проводить, когда пациент лежит на полу, а хирург стоит над ним на коленках. Значит, стол есть, просто убран, чтобы не загромождать небольшой отсек… Игорь так и не понял, откуда тот при нужде выкатится или выдвинется.