Мёртвые звезды

«Эк тебя припекло, голуба, — подумал Лось с легким сочувствием, — ни «бриллиантового», ни «бирюзового» не поминаешь…»

Он кивнул на чип:

— Просмотрите, любопытно.

ГП механическим движением взял чип, вставил в гнездо — и полуторачасовые излияния Жоржа Измайлова слушал и смотрел абсолютно равнодушно: ни единого комментария, ни малейшего проявления эмоций.

Погорел Жоржик на истории, старой, как мир, — смазливенький мальчик, которому оказалось не семнадцать, а пятнадцать, стереозапись постельных утех шоумена, банальный шантаж, неплохие вознаграждения за услуги, поначалу даже не наказуемые уголовно, но способные принести кому-то неплохие прибыли, а кому-то — немалые убытки… Дальше — больше, дошло и до откровенной уголовщины. По крайней мере, тот факт, что полимерно-керамический пистолет Орлову передал именно Жорж Измайлов — за три минуты до старта, чуть ли не на глазах у миллионов телезрителей — вполне можно было квалифицировать как пособничество в убийстве.

Лось ждал, что ГП потребует продолжать работу, вытащить на свет заказчиков, хозяев Жоржика, — и готовился отказать, выполняя инструкции Стрельцова. ФСР свои обязательства выполнила: вот вам убийца, вот вам пособник, а у нас не частнодетективное бюро, по найму не работаем.

Но Генеральный никаких претензий не высказал. Лишь спросил, по-прежнему вертя в руках брелок с ключами:

— Не хотите перейти в нашу службу безопасности? Вы и ваш товарищ? У нас тут освободилось несколько вакансий…

— За Стрельцова не скажу, а я — пас. Вернусь в Туркестан, дел там накопилось…

— Стоит ли? Места и люди там неспокойные… А с вашим начальством все вопросы я утрясу.

— Нет, мне там привычней как-то. Народ тут у вас… не туда ориентированный. Ни к кому спиной нельзя повернуться.

Чуть позже, размашисто шагая по коридору, Лось остановился и громко произнес:

— Павлины, говоришь?! Х-хе…

Скользившее мимо юное создание (не то юноша, готовящийся к операции по перемене пола, не то девушка, уже прооперированная) взглянуло на него удивленно.

Санкт-Петербург, небоскреб «Игла», 17 июня 2028 года, позднее утро

Стережной держался относительно неплохо — для человека, к которому заявился живой мертвец. Мертвецу полагалось сделать свое дело, и спокойненько гнить в земле, — а он вальяжно развалился в кресле для посетителей, да еще и требует деньги. Ни много, ни мало, — миллион.

— По-моему, о подобной сумме речь никак не шла, — сказал Валентин Валерьевич, близоруко щурясь. — Пастушенко получил для оплаты услуг исполнителя пятьсот тысяч. И отчитался, что они полностью истрачены.

Такой поворот разговора был уже большим прогрессом, поначалу господин Стережной делал вид, что слыхом не слыхивал обо мне и Пастушенко, а о «Хеопсе» знает, но только из сообщений СМИ.

Достижение предварительного консенсуса, сделавшего возможным дальнейшие переговоры, стоило вице-директору определенного ущерба, материального и морального. Очки его валялись где-то в дальнем углу кабинета. Точнее, не очки, а то, что от них осталось, — покореженная оправа, лишившаяся стекол. Кровь сочилась из разбитого носа, пропитала пышные ухоженные усы и стекала с них на губы… Вытирать ее я запретил, руки Валентин Валерьевич держал перед собой, положив ладони на полировку стола.

— Условия изменились, — жестко заявил я. — Пришлось сильно потратиться, бегая по вашей милости загнанным зайцем.

И начал загибать пальцы на руке, перечисляя ущерб:

— В квартиру, куда вы труп подложили, теперь не сунуться, — раз. Машины лишился, — два. Между прочим, новенький «Дерринджер», не рухлядь какая-нибудь. Костюм, опять же, в водохранилище изгадил…

Пока я разливался соловьем на тему: «Всё, что нажито непосильным трудом…», Стережной несколько раз возмущенно собирался возразить. Но едва открывал рот, тотчас же с набухших, отяжелевших усов туда попадала струйка крови, и вице-директор лишь брезгливо сплевывал, добавляя на пол еще одну малоэстетичную кляксу.

Но когда список понесенного мною урона приблизился к шестому пункту, Валентин Валерьевич быстро произнес:

— Достаточно, достаточно! Вы меня убедили!

Дело в том, что пальцы на моей левой руке оказались все загнуты. А в правой я держал гранату-«лимонку».

Ручные гранаты. Историческая справка

Если не ошибаюсь, ручные гранаты, именуемые «лимонками», впервые появились на вооружении стран Антанты не то перед Первой мировой войной, не то в самом ее начале. Предполагалось, что продольные и поперечные канавки, украшающие корпус, напоминающий одноименный фрукт, помогут означенному корпусу разлетаться при взрыве на примерно одинаковые по массе и поражающей способности осколки. Тщетные надежды: подобная метода срабатывала лишь со старыми, пироксилином заряженными ручными бомбами. Бризантные же взрывчатые вещества обладали не разрывающим, но дробящим действием и ломали корпус как угодно, только лишь не по заботливо нанесенным разрезам: одни осколки получались слишком маленькие, не способные нанести серьезные поражения, другие — слишком большие, обладающие даже избыточной энергией.