Мёртвые звезды

Я подцепил ногой — руки были заняты — наружную, застекленную дверь подъезда, улыбнулся псевдоработягам заискивающе и жалобно. Они глянули на меня с плохо скрытым презрением, и раскрыли пошире вторую дверь, металлическую. Проходи, мол, не отсвечивай. Я протиснулся в тесный тамбур, и тут мои покупки лавиной просыпались на пол. Чего там только не было! Каких только коробочек, пакетиков, баночек и бутылочек не полетело вниз — и все яркие, нарядные, пестрые… Настоящий рог изобилия.

Такое зрелище хоть на секунду, но отвлечет от чего угодно. А большего мне и не требовалось.

К-х-х-х-х-х-х-е… — издал один из ремонтников тихий, невнятный звук и сложился пополам.

Второго явно не научили мгновенно использовать для обороны и нападения подвернувшиеся под руку предметы: вместо того, чтобы попытаться воткнуть мне в глаз отвертку, он отбросил ее, потянулся за отворот комбинезона… Поздно, батенька, поздно.

Пакет с памперсами угодил ему в лицо, и тут же кулак — в солнечное сплетение. По затылку одному, затем второму, — готово дело.

От подъезда я шел торопливо, но столь же неуверенно, — такой недотепа обязательно ведь что-нибудь забыл в машине, не правда ли?

«Юная мамочка» увидеть ничего не могла — «тойота» закрывала ей дверь подъезда. Однако не то услышала что-то, хотя действовал я очень тихо, не то просто заподозрила неладное. Поднялась, сделала три шага в сторону от коляски… Сейчас увидит… Вернее, не увидит то, что должна бы — ярких спецовок за стеклянными дверями…

Всё, маскировка свою роль отыграла… Я рванул с высокого старта. Не напрямик к «мамаше» — хотя расстояние между нами и сокращалось. Побежал так, чтобы сначала меня прикрывала от «любителя пива» трансформаторная будка, а затем так, чтобы он и «мамочка» оказались на одной линии — и не могли бы стрелять без риска зацепить друг друга.

Самый рискованный момент плана… При невезении легко словить пулю. Мне надо было преодолеть десять метров, чтобы «мамаша» оказалась в зоне действия парализатора. Её и коляску, где наверняка лежало оружие, разделяло впятеро меньшее расстояние. Но я имел фору — уже набранную скорость, да и расходовать драгоценные доли секунды на оценку ситуации и принятие решения мне не требовалось.

Она успела. Почти. Тигрицей метнулась к коляске, засунула в нее руку, потянула обратно, и… И застыла с глуповатой улыбкой на губах, словно не понимала, кто она, где она, и что тут делает… Хотя почему «словно»? — именно так всё с девицей и происходило. В режиме «А» импульсник действует на память подобно тому, как светошумовая граната действует на сетчатку глаза — мгновенная амнезия, постепенно рассасывающаяся в течении десяти-пятнадцати минут.

Я не присматривался к результатам пси-атаки. Занялся четвертым и последним топтуном. Здесь деликатные методы неуместны — этот имел достаточно времени, чтобы изготовиться к стрельбе.

Круто изменив направление, я, выхватывая АБПГ, метнулся влево, — так, чтобы трансформаторная будка вновь послужила прикрытием. В этот момент должен был прозвучать первый выстрел по мне. Не прозвучал. Тем лучше…

Два раза хлопнул глушитель на моем «горчичнике» — и «волга-крайслер» осела на два левых колеса. Ни к чему нам тут игра в догонялки…

Я тут же метнулся обратно — понадеявшись, что сейчас «четвертый» ловит прицелом меня, выскакивающего с другой стороны будки… Вскинул оружие, и с трудом удержался от выстрела.

«Четвертый» выскочил из своих кустов, но… Но он вовсе не был «четвертым». Ни один оперативник, даже с минимальным уровнем подготовки, не застыл бы столбом посреди двора, и не вытянул бы в мою сторону ладонь нелепым защитным жестом, и не бормотал бы:

— Мужик, мужик, ты чего…

Нет, конечно, можно предположить, что матерый волк способен и на такое лицедейство, но мокрое пятно, растущее спереди на брюках мужика, в корне опровергало подобные домыслы.

В руке обделавшегося гражданина дымилась толстая кособокая самокрутка.

Проклятье! Этот придурок всего лишь решил побаловаться в кустиках запрещенным и преследуемым куревом, а я… Но где же настоящий четвертый?!

Исследовать этот вопрос времени не было. Я подскочил к девушке — с тоскливым чувством, что четвертый сейчас ловит мою спину прицелом снайперcкой винтовки.

Она тем временем присела на газон и клонилась набок — все мышцы у нее расслаблены, побочный эффект… Не удержавшись, я бросил мгновенный взгляд внутрь коляски — хотя уж здесь-то ошибки случиться никак не могло. Ее и не случилось — пластмассовый младенец уставился на меня безжизненным взором. Тратиться на имитатор-тренажер для будущих мам — двигающийся, плачущий и мочащийся в подгузники — Пастушенко не счел нужным.

Швырнув «горчичник» в кобуру, я ухватил «мамашу» за плечи, начал поднимать, и…

— Стоять! Не двигаться! — проорал странный голос — такой, что сразу и не определить, принадлежит ли он женщине, мужчине, ребенку или вообще речевому синтезатору.

Копающийся в песочнице мальчишка распрямился — и я увидел под огромной панамой лицо взрослого мужчины.

Лилипут! Карлик!

В коротенькой ручонке недомерок сжимал громадное оружие — восемнадцатимиллиметровый «бергштайн».