Мертвый

Конечно, здесь было свое, искусственное время, необходимое для того, чтобы нуждающиеся в отдыхе тела могли нормально выспаться, а также для того, чтобы планировать работу, отдых и питание всех служащих Дыры. Но, будучи не настоящим, оно не оказывало влияния на служебные тела, которые всегда были одного возраста, независимо от того, кто в данный момент это тело занимал.

– Ох, устала я чёта сегодня, – зевая, озвучила свое состояние Света, кутаясь в одеяло – вроде, работа привычная, несложная, а все равно каждый вечер устаешь – сил нет.

– Это ты молодая еще, – ответила Степановна со своей кровати, стоявшей у противоположной стены небольшой прямоугольной комнаты, метров так пятнадцати. – Вот доживешь до моих лет…

И начался обычный треп, повторявшийся каждый вечер почти слово в слово. Кто сегодня что сказал, какие продукты завезли, что опять выдумала завстоловой и т.д.

В комнате был совмещенный санузел, и Света всегда вставала с утра на полчаса раньше, чтобы успеть принять душ первой. Хотя Степановна по утрам душ никогда не принимала, не видя в этом никакой нужды и обходясь лишь вечерним душем после работы, а с утра предпочитая поспать лишние полчасика. Иногда они этим друг друга подкалывали, намекая на возраст, но, в общем, всегда добродушно и не обидно.

Продолжая что-то рассказывать, Степановна вдруг поняла, что Света уснула. Прислушавшись к ее ровному дыханию, она и сама отвернулась к стенке и закрыла глаза. Завтра новый рабочий день, и почему-то эта мысль ее радовала. Она не знала о том, что удовольствие, получаемое от своей работы, является важнейшей базовой функцией служебных тел. А если бы и знала, что бы это изменило? – Ровным счетом ничего. И Степановна провалилась в сон, ибо бессонницей служебные тела тоже не страдали – иначе, как работать с полной отдачей, если ты не выспалась?

***

Он стоял посредине комнаты и смотрел на тихо похрапывающее тело Степановны. В комнате было темно, но мягкий и чистый белый свет, окружающий душу, рассеивал темноту. Он повернулся, посмотрел на спящую Свету, а потом, сделав несколько шагов до стены, спокойно прошел сквозь нее, оказавшись в совсем другом месте.

Здесь не было стен, не было вообще ничего в абсолютном смысле этого слова. И душа, недолгое время бывшая душой человека, носившего имя Артем, растворилась в этом ничто, ничуть не теряя, впрочем, своей индивидуальности.

Затем в пустоте произошел разговор, который нельзя было услышать никому, кроме самих говоривших.

– Что происходит? Как я здесь оказался? – зло произнес Артем.

По другую сторону экрана монитора Артем прочитал в игровом чате слова, произнесенные персом13. Он вздохнул, придвинул к себе клавиатуру и отстучал в ответ:

– Кто бы мне ответил на этот же вопрос! Похоже, игра начинает жить сама по себе.

Перс задумался, потом спросил:

– Ты – это я?

– Я не знаю и боюсь, что перестаю вообще что-то понимать.

– В смысле?

– В смысле – где игра, а где реальность. Грань размывается все больше и больше. Я то здесь, то там, то здесь и там одновременно.

– А Бог?

– Я и есть Бог, – Артем устало отхлебнул давно остывший кофе из стоящей на столе чашки, потянулся к сигаретной пачке и остановился – жена опять будет ругаться. – Абсолютный Бог этого игрового мира, поскольку я этот мир создал. Я его Создатель, Творец, Бог – как хочешь. Но почему-то иногда я еще и персонаж этого мира – ты. Точнее… – он задумался и устало пожал плечами, – я не знаю.

– По-разному бывает, – непонятно дописал он, чуть посидев в задумчивости.

– Да, – поплыла надпись в чате, – я тоже это чувствую, но почему-то лишь во снах. Когда просыпаюсь, становлюсь тем, кто я здесь: полностью, на сто процентов. Поэтому и спрашиваю: что происходит? Я ведь сейчас сижу за столом перед компом. Я же вижу это, я только что отхлебнул кофе.

– Все верно, – отстучал в ответ Артем, – а я, наоборот, во сне живу твоей жизнью в твоем мире. Одновременно и в игре… и на самом деле. Как это возможно?

– Я не знаю. Знаю лишь то, что и ты знаешь – это больше не игра. Или, как вариант – вообще всё только игра. Вообще всё, понимаешь? И к последнему варианту я склоняюсь чем дальше, тем чаще. Тот, кто внутри игры, никогда не знает, что это лишь игра. Я в комнате за компом и я здесь – это лишь разные уровни игры.

– Но ведь я, мы… я создал эту игру или…

Перс на экране расхохотался:

– Создатель и созданный – это одно и то же. Скажи, что сейчас за окном?

– Ночь, двор, машины во дворе, детская площадка…

– Уверен? Встань, присмотрись.

Артем пожал плечами, встал, подошел к окну, отодвинул занавеску и посмотрел вниз. Все как обычно – двор, машины, детска… стоп! Он тряхнул головой, присмотрелся и вдруг понял, что все это лишь декорации, висящие в пустоте, а окно… окно – это экран монитора. Он повел кончиками пальцев по подоконнику, оказавшемуся сенсорной панелью и картинка за окном стала перемещаться вслед за движением его пальцев. Он опять тряхнул головой и все стало как раньше: ночь, освещающая двор с машинами и детской площадкой, окно, пластиковый подоконник.