Мертвый эфир

Там, на льду, люди смеялись и взвизгивали, хватались друг за друга или за бортик, ограждавший каток, складывались чуть не пополам, ноги у них разъезжались. А стоило кому-то упасть на холодную, испещренную шрамами поверхность, как от внушительных архитектурных форм, окружавших площадку, отражалось эхо пронзительного визга. В густом водовороте толпы на льду мелькнула голубая вспышка — кто-то из конькобежцев прыгнул, — и я вдруг понял, что это Селия.

На ней был голубой костюм: синее, точно посыпанное пудрой трико, коротенькая юбочка клеш и нечто вроде облегающей блузы с высоким воротом и длинными рукавами. Дополняли наряд коричневые перчатки и белые коньки. Волосы были подобраны кверху и заколоты. Достигнув верхней точки прыжка, того самого, что привлек мое внимание, она аккуратно повернулась в воздухе, сделав один оборот, и, слегка согнув колено, ладно приземлилась на правый конек, вытянув левую ногу назад. Лед тихонько скрипнул под острым лезвием, и этот звук пронесся сквозь толщу кружащихся на катке тел. Сделав ласточку и раскинув руки в стороны, чтобы сохранить равновесие, она резко ушла вбок и заскользила по льду, прочерчивая на нем все более тугую спираль. Мастерски избежав столкновений с парой-тройкой других катающихся, она покатила дальше спиной вперед, направляясь к расчистившемуся перед ней месту в центре площадки, пригибаясь пониже и напрягая все тело для следующего прыжка.

Между нами оказались какие-то люди, и я потерял ее из виду. Я подошел к металлическому ограждению катка и положил руки на перила этого невысокого заборчика, пытаясь снова ее разглядеть. Металлическая труба, из которой был сделан поручень, оказалась очень холодной. На трубках ограды висели синие пластиковые полотнища, и под левой рукой я почувствовал одну из тех завязок, которыми они крепились. Мои замерзшие губы пересохли, а порыв студеного ветра выдул слезы из уголков глаз. Мне еще раз удалось увидеть ее, когда толпа на льду снова расступилась и затейливый извилистый курс вынес Селию под пение легких ее полозьев прямо ко мне, словно некое неземное создание, потрясающе экзотическое, вдруг попавшее в наш мир из неких высших сфер.

Неожиданно я понял две вещи. Во-первых, я до сих пор никогда не видел Сели при дневном свете. Во-вторых, я никогда не имел случая лицезреть более ослепительной красоты.

Сели развернулась, словно паря в воздухе, прыгнула, приземлилась, а затем закружилась в изящном, мастерском пируэте всего метрах в десяти от меня, если не ближе. Вращаясь, она прижала руки к груди, а затем медленно подняла их над головой. Вращение ускорилось, и ее гибкая фигурка превратилась в некое подобие высокой, стремительно вращающейся голубой колонны, возвышающейся над белоснежным цоколем ее ботинок, под которым, точно сполохи стробоскопа, то и дело вспыхивали серебряным светом полозья ее коньков. Выйдя из вращения, она оттолкнулась ото льда всей кромкой конька, и вновь поверхность катка заскрипела и завизжала под острыми лезвиями. Кое-кто из видевших это — и катающиеся, и те, кто стоял за ограждением, — захлопали. Она улыбнулась, но больше никак не проявила удовольствия от подобных знаков внимания, даже не взглянула ни на кого. Сели пронеслась мимо в каких-то паре метров от меня, и я вертел головой, следя за ней. На ее лице читалась неуверенность в себе, почти растерянность. На смуглой коже проступил румянец.

Кто-то прижался к моему боку.

— Хороша, — проговорила Джоу, беря меня под руку.

— Да… — только и смог я пробормотать.

На какое-то время Селия опять унеслась прочь, смешавшись с толпой других кружащихся по катку людей, невозмутимая, безмятежная, спокойная.

— Ничего такая фифа, — сказала Джоу, — Все при ней.

— Ага…

— Хочешь глинтвейна?

— Мм? — промычал я, — Да, конечно-конечно. Хорошая мысль.

— Моя очередь. Подождешь меня тут?

— А?.. Да, хорошо…

— Я мигом.

Когда Селия сделала еще один круг, я увидел, что она вглядывается в лица зрителей, словно высматривает среди них кого-то. Поймав мой взгляд, она вздрогнула, но выражение лица не изменилось. Она проехала мимо, больше не глядя на меня, продолжая изучать лица стоявших у бортика дальше, затем помахала кому-то рукой и остановилась у края площадки, метрах в двадцати от меня.

Там стоял мистер Мерриэл.

Рядом с ним находился тот самый белокурый верзила, в котором я еще тогда, в апреле, когда он с боссом уезжал от сэра Джейми, заподозрил мерриэловского телохранителя. Просто поразительно, что я не заметил их раньше.