Мертвый город

– Это… нереально, – говорю я. Мой голос, кажется, разносится над всем Сильверщерном, стелется над атакующей его растительностью, проникает в каждый уголок и щель.

Потом снова наступает тишина. Даже радиосигналы сюда не проникают. Это вроде имеет отношение к залежам железной руды, находящимся здесь, и магнитным полям, но никто не знает наверняка. В любом случае данный феномен никак не вредит таинственности, окружающей это место.

– Как ощущения? – спрашиваю я Туне, с трудом отрывая взгляд от построек, расположенных ниже нас.

Она втягивает носом холодный свежий воздух и поджимает губы, прежде чем поднимает на меня глаза.

– Не знаю, – отвечает, потом криво улыбается. – Я ведь уже говорила. Я не верила, что смогу когда-нибудь приехать сюда, что все зайдет так далеко. Я еще толком не осознала, что мы здесь.

– Но мы здесь, – говорю я, как для нее, так и для себя самой.

Теперь Туне наконец улыбается по-настоящему, обнажая белые зубы, – и тем самым разрушает напряжение, возникшее между нами с тех пор, как я проснулась в машине.

– Да, – говорит она. – Само собой, мы здесь. Поскольку ты – чертов бульдозер, Алис.

Я начинаю смеяться – неистово, эйфорически. Пусть даже меня трясет от холода (следовало надеть куртку, прежде чем я вылезла из машины), мы же все равно сейчас здесь. А значит, действовали правильно, не напрасно сидели чуть ли не ночи напролет, строя наши планы; и не зря я отказывалась от массы важных дел и занималась всякой чертовщиной ради нашей цели. Ведь мы в Сильверщерне. И сделаем наш фильм. «Город» станет реальностью. Проект, начинавшийся с моей детской фантазии, уже начал осуществляться.

По идее, я должна была услышать, как открываются двери другой машины, но эти звуки растворились в моем смехе. И то, что мы с Туне уже не одни на склоне, стало для меня сюрпризом.

– Черт, какое место, – слышу я голос Эмми и резко прекращаю смеяться.

Вздрагиваю и смотрю на остальных. Эмми стоит с водительской стороны нашего автофургона, прислонившись к нему, так что ее белая футболка как бы растворяется в его краске. Ее прокрашенные хной волосы уложены в конский хвост; джинсы, пожалуй, великоваты. Они, возможно, принадлежат нашему оператору. Я так толком и не поняла, какие отношения связывают их – помимо того что когда-то они работали вместе. Если верить Эмми, он отправился с нами чуть ли не по доброте душевной, поскольку обычно берет за свои услуги чуть ли не в три раза больше, чем мы сможем заплатить ему за эти пять дней.

Оператор Роберт (вроде так его зовут – он представлялся и при первой встрече, и вчера, когда мы впервые собрались всей командой, но у меня плохая память на имена) стоит сразу за ней. Он высок и широкоплеч, и был бы даже красив, если б не морковно-красные волосы, а также множество золотистых веснушек, украшающих помимо лица шею и, вероятно, тело; все это в комбинации с невидимыми бровями и карими глазами делает его слишком похожим на белку. Он тоже молчалив. По-моему, я слышала от него не более четырех предложений за все время нашего знакомства, включая тот, первый раз и наше вчерашнее общение.

– Какой у нас план? – спрашивает Эмми, глядя на меня в упор.

Я откашливаюсь и говорю:

– Разобьем лагерь внизу, на центральной площади. Она станет хорошей отправной точкой, поскольку находится в центре города. Нам надо спуститься туда. Это на другой стороне реки, но, по имеющимся у нас сведениям, мосты еще достаточно крепкие и смогут выдержать наши машины.

– Откуда такая информация? – спрашивает Эмми, удивленно приподнимая брови. – Мне кажется, этого нет ни на каких картах.

Слышу, как вдалеке открывается дверь машины. Максу явно интересно, почему мы стоим.

– Из отчета, – отвечаю я, пытаясь подавить раздражение, волной нахлынувшее на меня.

«Ты же знала, на что обрекаешь себя, когда просила ее стать частью команды», – напоминаю я себе.

– Из отчета, составленного горнодобывающей компанией в конце девяностых. Они побывали здесь и обследовали эту территорию, – объясняю я. – Его копия находится среди полученных нами бумаг.

– И ты действительно считаешь эту информацию по-прежнему актуальной? – спрашивает Эмми. – Я имею в виду, ей же уже двадцать лет. То, что мосты были безопасны для машин тогда, вовсе не означает, что они остаются такими и сейчас.

– Мы съедем вниз и проверим, – отвечаю я коротко. – И если они будут выглядеть как-то не так, просто изменим наши планы.

Вижу, как к нам, обходя автофургон, приближается Макс.

– Что происходит? – спрашивает он.

– Ничего, – говорю я.