Мёртвый город

Спустя минуту все облегчённо вздыхают: тракторист кричит у ворот, спрашивая, заезжать или нет.

– Ну вот, а вы боялись! – радостно восклицает Иван. – Давай навались, времени в обрез!

Трактор сдаёт задом, подъезжая к штабелю.

Женщины начинают грузить мешки в прицеп, мы продолжаем таскать из склада. Через какое-то время, когда я уже почти уверен, что сейчас упаду замертво от непосильной нагрузки, Иван наконец командует:

– Всё, закончили, пора уматывать.

Слава Богу! Я думал, это никогда не кончится. Мужики какие-то двужильные, одно слово, работяги, таскают как заведенные.

– Вань, да погоди ты «уматывать», – возражает Гена. – Места полно, давай ещё покидаем.

– Нет, пора сворачиваться.

– Да ты смотри, сколько добра оставляем…

– Ты хочешь, чтобы из-за этого добра нас накрыли? Я сказал – всё, сворачиваемся!

Мы быстро догружаем последние мешки в прицеп и забираемся туда сами, всей толпой. Тесновато, но в самом деле можно было бы загрузить ещё столько же, а сами бы уж как-нибудь умостились сверху.

Однако Иван прав, надо убираться отсюда как можно скорее, в любой момент могут нагрянуть «хозяева».

Трактор сыто урчит, прибавляя ход, и мы покидаем двор хлебозавода.

Ну вот, собственно, и всё, отработали.

Там, во дворе, осталось примерно полсотни трупов. Думаю, по количеству потерь это будет теперь вторая эпическая битва после штурма гипермаркета. Мы загрузили примерно полсотни мешков. По меркам мирного времени, разумеется, это страшный эквивалент, но…

Я говорил выше, что в Городе убивают за мешок муки?

Теперь вы знаете, что это не метафора.

Глава 3 В гостях у ДНД

Если бы мы смотрели кино с нашим сюжетом, то там, очевидно, было бы так: корма прицепа стремительно удаляется к окрашенному в рассветный багрянец горизонту (камера следует сзади, чуть ниже, крупным планом наезжая временами на суровые и одухотворённые лица справедливых народных бойцов), позёмка заметает следы – а в следующем эпизоде вся толпа уже сидит в жарко натопленной гостиной и радостно уплетает свежеиспеченные лепешки. Ну и, понятное дело, едоки сыто икают и с оптимизмом смотрят в промороженное окно: муки полно, теперь до весны всяко разно доживём.

Увы, в реалии так хорошо не получилось.

Выехав из района, мы битый час петляли, выписывали хитрые кривые и заметали следы. Вот это последнее вовсе не фигура речи, а в буквальном смысле: привесили к прицепу волокушу, бросили в неё несколько мешков с мукой – и вперёд. Пусть теперь разбираются, на чём тут ехали да что тащили.

Уже на рассвете мы разделились. «Инвалиды» забрали трофеи и отправились домой, изображать невиновность и непричастность, а мы с Нинелью поехали с трактористом прятать муку. Иван сказал, что там всё подготовлено, и местечко для схрона, и домишко для сторожевого поста, так что нам надо будет только разгрузить и немного покараулить. А ближе к полудню, как всё устаканится, он пришлёт кого-нибудь нас сменить.

Движение вполне осмысленное: Иван на виду, товарищ активный и популярный. Кроме того, если наводка про «переезд» прошла неловко, могут возникнуть вопросы. А про нас с Нинелью никто и не вспомнит.

* * *

Вскоре трактор заехал во двор спецавтохозяйства, расположенного между городским жилым кварталом и частным сектором. Коля-тракторист заглушил двигатель, мы спешились и некоторое время прислушивались-присматривались, пытаясь обнаружить какую-нибудь враждебную активность.

Как и на всех прочих бесхозных предприятиях, здесь на славу потрудились мародёры, так что можно было даже не пытаться отыскать хоть что-то полезное. Во дворе и распахнутых настежь боксах валялся железный хлам, засыпанный снегом (и в боксах тоже намело до половины), виднелись несколько обледеневших остовов машин, у отдельно стоящего кирпичного здания без крыши целиком отвалилась стена, образовав внушительную гору битого кирпича и шифера. Наверное, снимали балки с крыши, и без механической тяги тут не обошлось, цепляли тросом к трактору и тянули.

Хм… Вполне возможно, кстати, что это Коля тут проказничал, семью дровами обеспечивал.

– Твоя работа?

– Ну… Гхм… Это мы ещё с Иванычем, дядькой моим… – Коля вдруг засмущался, как будто его поймали на чём-то категорично аморальном. – Да хлипкий домишко оказался, даже не ожидали! Дёрнули балку, а оно и посыпалось.

– Ну а дрова нормальные получились?

– Да ты что! Дрова царские, столько лет балки сохли, звенят прям…

Враждебной активности мы не обнаружили.

До городских домов далековато, между ними и спецавтохозяйством приличное скопление гаражей, а ближайшие усадьбы частного сектора можно с легким сердцем вычеркнуть из схемы.

Тот дом, что ближе всех, необитаем и как раз оборудован для сторожевого поста, две усадьбы справа выгорели, две слева – дворы тракториста и его тестя, отца супруги, в следующем доме тоже родственники, там живёт семья погибшего тракториста.

Да, со спецавтохозяйством получился курьёз. Как заглушили мотор, я спросил, что это за учреждение (воротная штанга завалена, надпись под снегом), Коля ответил «спецавтохозяйство» и с гордостью добавил, что до Хаоса он здесь работал механиком.