Мертвый город на Неве (СИ)

— Нет, это я не понимаю, зачем все усложнять, — вздохнул его благородие и причмокнул губами. — Почему ты так глупо себя выдала, мне не интересно. Просто расскажи, каким образом ты проникла за предел и как тебе удалось уничтожить двух мор-глутов?

— Да это все бред какой-то… — она чувствовала, что впадает в истерику, дальше слова полились сами по себе: — Какой еще предел?! Какие мор-глуты?! Мне наплевать на все это и на все эти ваши дурацкие бумажки! И что это за цирк?! Какой-то загримированный урод, дурацкий подвал и парочка идиотов в форме?! Что вам от меня надо?! Где я?

Лена так и стояла посреди кабинета, сжав кулаки. Рыдания сдавили горло, и она замолчала, глотая слезы, пытаясь не разреветься и отводя взгляд от синевато-бледного лица дознавателя.

— Это ты тут цирк устраиваешь, — он поморщился. — Не хочешь по-хорошему, будешь разговаривать с ним.

Он тронул пресс-папье. Воздух вокруг него чуть колыхнулся, словно от сильного жара, бронзовый грифон шевельнул крыльями и переступил лапами на черной каменной подставке.

Лена шарахнулась назад, но ожившая фигурка притягивала к себе. Не было никакой возможности противиться этому притяжению. Глаза теперь казались полыхающими угольками и смотрели в самую душу.

— Как ты оказалась за пределом?

Этот голос бил уже не в уши, он выжигал вопросы в самом разуме, причиняя ужасную боль. Лена хотела заткнуть уши, но руки отказывались слушаться,

— Кто провел тебя? Кто показал тебе путь?

Она не понимала, кто ее спрашивает, странный незнакомец или бронзовое чудовище. Но с каждой секундой боль все нарастала. Она начала задыхаться, а вопросы все звенели и звенели у нее в голове, отражаясь эхом, пока не слились в единую какофонию. Ее единственным желанием стало ответить на эти проклятые вопросы. В этом виделся весь смысл жизни — прошлой, настоящей и будущей. Она отчаянно искала эти ответы, но ничего не понимала.

— Кто? Кто? Кто?

Лена не могла отвести глаза от полыхающих огоньками глаз грифона. Казалось, они заполнили собой всю комнату. Она перестала что-либо видеть перед собой, кроме багровых вспышек. В тот момент, когда казалось, что выдержать больше невозможно, за сплошной пеленой красного света стали различаться мелькающие тени.

Уцепившись за них, как за последнюю надежду на спасение, она всматривалась и всматривалась. И чем явственнее проступали эти силуэты, тем глуше становилась боль, отступая, но продолжая понукать ее не отворачиваться и прорываться за красную завесу.

Полыхающая стена постепенно истончалась и вот Лена отчетливо видела перед собой старуху. Около нее, цепляясь за подол длинной черной юбки, стояла маленькая светловолосая девочка. Девочка испуганно оглядывалась на что-то, что оставалось невидимым для Лены. Старуха же, уставившись перед собой невидящим взглядом, шевелила губами. Лицо девочки исказилось испугом, она плакала и теребила бабку за подол, цепляясь, пыталась забраться на руки, но старуха была подобна статуе и даже не взглянула в ее сторону.

Внезапно появился еще один человек, а может, не человек… Со страшным лицом, выпученными глазами, в старинном мундире и высоких сапогах, он выплыл словно из ниоткуда, и здорово походил на Петра Первого, как не абсурдно это звучит. Он не шел, он именно плыл над землей, немного склонившись вперед, как будто что-то невидимое удерживало его, не давало упасть.

Лена не слышала ни звука, но она видела, как кричит девочка. Человек словно врезался в невидимую стену, образованную низко стелящимся туманом, что расплылся вокруг старухи, и в тот же миг вспыхнул. Старуха не шевельнулась.

Лена со странным чувством смотрела, как человек-факел метался вокруг старухи. На мгновение ей показалось, что она когда-то уже видела это. Она не чувствовала жара, но ощущала запах горелой плоти. Сильно закружилась голова, и затошнило. А вой этого человека, неожиданно разорвавший безмолвие происходящего, почти заглушил проклятый вопрошающий шепот. Она очень хотела отвести глаза и стряхнуть это кошмарное виденье.

Но в этот миг старуха ожила. Она взяла девочку на руки и медленно закружилась. Она вращалась все быстрее и быстрее. Потом ее скорость стала просто неправдоподобной. Лена была настолько измучена, что не удивилась даже, когда ноги старухи оторвались от земли, а над ее головой возник небольшой смерч. Черная воронка постепенно разрасталась, и старуха поднимала вверх девочку. Она продолжала что-то бормотать, но что именно, Лена по-прежнему не слышала. Зато она видела, как разметались седые волосы, они извивались подобно змеям и поднимались вверх.

Девочка стала пугающе неподвижна и равнодушна, точно теперь она не принадлежала этому миру. Ни один волосок не шелохнулся на ее голове. Она словно попала в «глаз тайфуна», где, за стеной урагана, царит полная безмятежность.