Мертвый индеец (Игра в гестапо - 3)

чили мальчику Диме пусть небогатое, но в целом вполне счастливое детство. Курочкина-бабушка сроду не трепала внука за вихры. Курочкинамама никогда не ставила сына в угол - тем более на колени и на горох. Курочкин-папа в жизни не отвешивал своему отпрыску ничего крепче родительской оплеухи (от которой было не больно, но только стыдно). И уж конечно, ни маме, ни папе, ни родной бабушке и в голову не приходило даже замахнуться на Диму каким-нибудь предметом, всерьез угрожающим здоровью. Вроде телескопической дубинки.

Подобной той, что сейчас образовалась в руке у толстяка. "Ох!" подумал Дмитрий Олегович, медленно пятясь по коридору в сторону, противоположную кухне. Благодаря счастливому детству у него так и не выработалось иммунитета к подобным физическим средствам убеждения.

- Hex-хорошо... - зловеще повторил толстый гоблин. Черная дубинка в руке щелкнула последним сочленением и окончательно превратилась в грозное оружие ближнего боя.

- Ох! - вырвалось у Курочкина. Он сознавал, что, двигаясь на манер рака и со скоростью улитки, он все равно однажды упрется спиной в глухую стену. Велика квартира, а отступать некуда.

- Видите ли, - осторожно сказал Дмитрий Олегович, - я как раз...

- Вижу, - не дал ему договорить толстяк, сурово поигрывая дубинкой.

Должно быть, в договоре Сорок Восьмого с Шефом на самом деле имелся некий полусекретный (не для гоблинов, однако) протокол. Что-нибудь насчет преждевременной попытки к бегству и крайней меры охраны в связи с этим. Курочкин мигом стал калифом на час, чье царствование скоропостижно завершилось по его же вине. Сейчас Дмитрий Олегович дорого бы

дал за то, чтобы хоть глазком взглянуть на этот протокол. Вдруг нарушитель распорядка обязан подвергнуться экзекуции с последующим приковывани-ем к снайперской винтовке? Этого ему только не хватало.

Курочкин мысленно измерил расстояние между собой и толстым гоблином и вновь рискнул пуститься в переговоры.

- Вы меня неверно поняли... - выдавил он. Отступая назад, Дмитрий Олегович еще пытался говорить веско и одновременно доходчиво. Рукопашного поединка с толстяком ему ни за что не выдержать, это ясно. Разные весовые категории. Гоблин может придавить Курочкина и без дубинки.

- Правильно понял! - отрезал охранник. - Не дурак. Сбежать хотели, господин хороший. Так не договаривались...

"Я вообще ни с кем не договаривался!" - захотелось крикнуть в ответ Дмитрию Олеговичу. Но он, разумеется, не крикнул. Лучше оставаться Сорок Восьмым, пусть и нарушившим конвенцию. Снайпера, нанятого за большие деньги, до времени "Ч" можно побить, но глупо убивать. Однако признайся сейчас Курочкин, что он еще и не умеет стрелять, - и его уже не спасет никто.

Толстый гоблин тем временем не торопился начинать драку. Похоже, он и сам заметил разницу весовых категорий и теперь продлевал будущее удовольствие от будущей расплаты с безоружным снайпером. Поскольку Курочкин ПЕРВЫМ нарушил пакт о ненападении, оставшийся в строю гоблин наверняка чувствовал себя не меньше чем сверхдержавой, готовой нанести ответный термоядерный удар. Дубинка в правой руке была оружием возмездия. Ракетой "СС-20" местного масштаба.

- Мы вам все условия создали, - продолжал свое охранник. - Согласно распорядку...

Курочкин с тоской понял, что быть ему битым. Ему еще предстояло ответить за все капризы Сорок Восьмого, от икебаны до травяной диеты. Поди объясни этому гоблину, что Дмитрий Олегович и раньше не имел ничего против стандартного обеда от " Макдоналдса"!..

Мысли о еде неким чудовищным образом были уловлены толстяком. Свободной от дубинки рукой гоблин неторопливо пропутешествовал в свой брючный карман, достал нечто завернутое в целлофан, ловко освободился от обертки и откусил. Оказалось, он носил с собой большой кусок копченой колбасы, а перед поединком решил его съесть. В Большом спорте это бы, пожалуй, сочли допингом. И дисквалифицировали бы толстого игрока к чертовой матери.

- Приятного аппетита, - проговорил Дмитрий Олегович, радуясь нежданно возникшей паузе в поединке. Пока соперник жует, можно сдвинуться еще немного назад, подальше от дубинки.

Вместо положенного "спасибо" толстый невежа-охранник демонстративно зачавкал. Возможно, это обозначало, что он не желает общаться со злостным симулянтом, не оправдавшим доверия начальства.

"Спасибо", - сказал Курочкин сам себе и сделал еще шажок.

Колбаса распространила по всему коридору вкусный запах съестного. Не то чтобы мяса, скорее - специй. На запах и на чавканье, как пожарная команда на огонь, откуда-то немедленно заявился старый знакомец - рыжий разбойный кот. Он стал с мурчанием кружить вокруг очага колбасного аромата, рассчитывая на гуманитарную помощь. Однако рыжему так ничего не обломилось от гоблинских щедрот. Наоборот: не прекращая жевания, толстяк нелюбезно отмахнулся дубинкой от котяры, и, если бы не природное чувство кошачьего самосохранения, попрошайке бы досталось первому. Отнюдь не копченой колбасы, а по ребрам.

- Р-р-мяу, - оскорбился кот, вовремя отпрыгнув.