Мертвый лес

А мужчина все больше расходился. Его глаза налились кровью из полопавшихся сосудов, с губ слетали капельки слюны, каждое слово он сопровождал резкими взмахами руки, разрубая воздух ребром ладони.

– Ишь ты, защитница выискалась! Много вас таких защитничков! А сама-то куда? Твои родители вообще знают, чем ты тут занимаешься? Может, пора уже полицию вызывать, а?

– Знают, – подал голос доктор Салазар. Он шагнул вперед и положил ладонь на плечо Ивы. – Это моя дочь, так что родители в курсе. А вам, мужчина, неплохо бы успокоиться. Не стоит так заводиться, это вредно для здоровья. Дышите глубже, это я вам как врач советую.

Сложно сказать, что именно подействовало на отчима Кати – слова Салазара или же спокойный и ровный тон, но он осекся и некоторое время только и мог, что громко пыхтеть. Зато заговорил один из его приятелей.

– Дочь? – спросил он, прищурившись. – Не знал, доктор, что у вас есть дети.

– Ну да, что в этом такого? – ответил Салазар. – Могу показать фотографию в бумажнике.

– Да ладно, ладно, – смутился мужчина. – Я и так вижу, что похожа.

– Все, хватит! – сказал коренастый тип, поднимая руки. – Полагаю, все наконец успокоились и во всем разобрались? Осталось дружно посмеяться над глупым недоразумением… Ха-ха?

Ива стояла напряженная, как сжатая пружина. Изо всех сил она сжала в кулаке наконечник стрелы: камень был такой горячий, будто она достала его прямо из печки. Но она все равно не разжимала пальцы. Боль – хороший советчик. Боль не позволяет расслабиться и потерять бдительность.

– Кати в беде, – сказала она, проговаривая каждое слово. – Мы все в большой беде.

– Да что ты заладила как попугай! В беде, в беде… В какой еще беде? Смени пластинку.

И в тот же миг здание содрогнулось. Толчок оказался такой силы, что никто, кроме Ивы, не устоял на ногах. Люди повалились на пол, как деревья, выкорчеванные ураганом. Кто-то, кажется отчим Кати, закричал. Но Ива знала, что должно случиться что-то подобное, чувствовала, как оно приближается, и успела схватиться за дверной косяк. За первым толчком тут же последовали второй и третий.

Пол под ногами выгнулся. Линолеум лопался пузырями, со стен кусками отваливалась штукатурка, с потолка попадали панели, и наружу вывалились толстые пучки проводов, за которыми… Иву чуть не стошнило. Открывшаяся мерзость была невыносима для глаз: бугрящаяся красно-коричневая плоть, распухшая, оплетенная бледно-желтой паутиной жил и истекающая вязкой слизью.

– Какого черта?! – крикнул кто-то. – Это что? Землетрясение?!

– Какое еще землетрясение?! Здесь не бывает…

Ива не стала дожидаться, чем все обернется. Сорвавшись с места, она бросилась бежать по коридору. Она должна была найти Кати прежде, чем случится непоправимое.

Выскочив на лестницу, она побежала вверх, перепрыгивая через ступени. Бетонные плиты дрожали под ногами, металлические перила согнулись с жутким скрипом, вырванные с корнем балясины превратились в ржавые крючья – Ива чуть не упала, запнувшись о прутья. Но она продолжала бежать. Всего-то и нужно преодолеть два пролета, она должна успеть.

Ни на одной мысли не получалось сосредоточиться, да Ива и не пыталась. Прыжок, еще один, и вот она уже на площадке второго этажа. Отсюда начинался еще один коридор, и где-то там, в дальнем его конце, и была Кати. Нужно только пробежать через него.

Ива замерла, не решаясь сделать шаг. Этот коридор выглядел даже хуже того, что ей открылось внизу. Штукатурка, стенные панели – ничего не осталось. Перед ней вытянулась длинная кишка, пульсирующая, корчащаяся в спазмах, истекающая мерзким соком. Сверху гроздьями свисали бледно-розовые полипы, похожие на извивающиеся крысиные хвосты толщиной с ее запястье. А на месте вывалившихся дверей зияли дыры, затянутые полупрозрачной пленкой.

Ива с трудом подавила приступ тошноты. Она должна пройти через эту мерзость, и на этот раз бежать придется не по твердому полу, а прямо по живой плоти… Но ведь у нее нет иного выбора? Раз должна, значит, делай, и нечего время тянуть.

Снизу донеслись голоса: Джулия что-то ей кричала, но Ива не разобрала ни слова. Кровь гудела в ушах, заглушая все прочие звуки, сердце стучало так, что казалось, еще немного, и оно разорвется. Иву трясло от мысли о том, чем может обернуться ее затея, от страха внизу живота затянулся тугой узел… Да и плевать! И она прыгнула далеко вперед, вытянув руки для равновесия.

Мерзкая плоть спружинила под башмаками. Ива на чем-то поскользнулась и едва удержалась на ногах, но тут же, не переводя дыхания, кинулась бежать. Откуда-то она знала, что стоит ей хоть ненадолго остановиться, и эта дрянь засосет ее, как болотная трясина. Поглотит и переварит заживо – можно ли вообразить более жуткую смерть?