Мертвый мир - Живые люди (СИ)

Ноги подкосились от страха, а я так и осталась сидеть на тротуаре, чувствуя, скорее, как дрожат колени. Люди боялись подходить к полыхающему школьному автобусу, все еще прижатому к стене магазина грузовиком, а звуки стали какими-то отдаленными и не столь важными - словно кто-то убавил громкости на телевизоре. Моменты, лица, слова - всё перемешивалось и искажалось, а мысли пытались подогнать факты и картинки под желаемую теорию. Может, это был сон?

Перед глазами замелькало веснушчатое лицо одноклассника.

-Эй, Блэр, ты в порядке? - голос Джина был громким, в отличие от остальных шумов, но все же дрожал. Парень явно был напуган, ошеломлен, не понимал всей ситуации, но этот его привычный жест, когда он лохматил свои жесткие темные волосы ладонью, почти что вселял надежду. - Ты слышишь меня? Посмотри, сколько пальцев я показываю?

-Два… всё в… - подобные попытки Джина казались глупыми и слишком уж ребяческими, однако договорить, мотая головой, мне не дали. Откуда-то со стороны до слуха донесся истерический вопль раненного животного, какое осознало малость последних секунд жизни. Мистер Джонс, чья форменная голубоватая рубашка была пропитана потными пятнами и следами от кофе или кетчупа, вцепился мозолистыми руками в собственные волосы. Казалось, он пытается вырвать их с корнем.

-Там были дети! - слюна стекала по губам, исказившимся в уродливой гримасе сожаления, глаза не отражали ничего, но в то же время каждую еле заметную эмоцию. Водитель школьного автобуса то бросался из стороны в сторону, то падал на колени, колотя руками твердый асфальт, то вновь заходился в истерическом крике. - Школьники, они были в автобусе! Они горят!

Шипение полицейской рации, чей обладатель не знал, куда кидаться, казалось совсем незаметным среди всей какофонии, а сам представитель закона и вовсе растерялся. Его глаза забегали, руки тянулись то в одну сторону, то в другую, обличая противоречивое желание и неуверенность, а хор криков из огня наконец смолк. Теперь кричали лишь свидетели взрыва, на чьих глазах на землю повалилось обуглившееся тело, выбравшееся из полыхающего автобуса. Даже если бы кто-то из нас захотел, он бы никогда не узнал, кем являлся этот “уголек”.

Про бродягу все забыли, теперь переключаясь на школьный автобус. Вернее, на то, что от него осталось.

-Сохраняйте спокойствие! - выпалил мужчина в форме, выходя на дорогу. Правая рука полицейского тревожно и нервозно вцепилась в кобуру, а сам офицер пытался достучаться до шокированных граждан. Никто не знал, как реагировать на всё это, потому что никто не был готов к столь резким событиям, каких, кажется, не случалось даже в кино. Полицейский хотел что-то добавить, боком двигаясь в сторону автобуса, однако не успел.

-Господи! - я почти вцепилась в рукав рубашки Джина Янга, подскакивая с асфальта, рефлекторно отворачиваясь и жмурясь. Руки покрылись холодным потом, а нижняя губа непроизвольно задрожала. Казалось, вся Коламбус-стрит превратилась в минное поле.

Представитель закона так неожиданно вышел на проезжую часть, что автомобиль, заставивший тело полицейского подлететь в воздухе, делая несколько “сальто”, не успел даже затормозить. Глухой удар, к сожалению, не пробудил меня, не выудил из заторможенного мира остановившихся часов - я по-прежнему видела ситуацию расплывчато и нереально -, однако дал пинок сознанию, вынуждая шире открыть глаза. Тело полицейского напоминало пластилинового красного человечка, слепленного ребенком дошкольного возраста, - его руки да и ноги были вывернуты под неестественным углом, переполненный ужасом взгляд застыл на уровне дороги, а значок помощника шерифа и вовсе отлетел в сторону.

Люди, наверное, очень похожи на муравьев - слишком быстро скапливаются вокруг чего-то интересного и “сладкого”. Толпа, созерцающая сперва бродягу-шутника, теперь разделилась, пытаясь сделать хоть что-то с телом полицейского, какой умер мгновенно. Поверьте, это не походило на то, что он мог притвориться спящим или больным.

Я впервые ощутила то чувство, какое описывается в книгах: ты слышишь собственное биение сердца, собственное дыхание, успевая удивляться лишь тому, как быстро и громко орган стучит в твоей груди. Казалось, я поплатилась за свое излишнее равнодушие, теперь испытывая все проблемы и страхи человечества на своей шкуре: мои знакомые сгорели, мне самой было страшно и в то же время радостно от того, что удалось спастись, вокруг царил полнейший хаос.