Мертвый остров

Сахалинское начальство разом скривилось. Таскин, смущаясь, пояснил:

– Воеводский смотритель тут же заболел, выехал во Владивосток на лечение и оттуда прислал прошение об отставке.

– А кто отпустил его с острова до окончания расследования?

– Я, – признался Кононович. – Ну хворает человек… Обещал: туда-обратно, показаться специалисту. Показался, сукин сын! Кто знал, что он такой?

– Ясно. Из Воеводской тюрьмы бежали Щетинкин и Язев. Большой Со… Рафаил Осипов исчез из Рыковской тюрьмы. Что говорит тамошний смотритель?

– Там начальником Ливин. Даровитый, из числа лучших. Но строгий дисциплинатор. Иногда даже чересчур. Зато в Рыковском всегда порядок. Учтите, что я Ливина в обиду не дам!

– Ваше превосходительство. Я приехал сюда не с целью кого-то обижать. Снимать с должности, наказывать – у меня и полномочий таких нет. Я расследую преступление.

– Сами не снимете, так Врасскому нажалуетесь! – отмахнулся начальник острова. – А у меня и без того служить некому! Ливин действительно на своем месте. И на старуху бывает проруха. Особенно при состоянии нашей отчетности.

– А что отчетность? – насторожился Лыков.

– За 1886 год отсутствует полностью, – пояснил Гизберт-Студницкий. – Съедена мышами.

– И копий не осталось?

– Никаких.

– Целый год не отражен в бумагах?

– Да. Еще бы не было от этого путаницы…

И поляк добавил со злорадством:

– А ни Владимира Осиповича, ни меня на Сахалине тогда не было!

Лыков сразу все понял. При открывшихся обстоятельствах поиск виновных терял смысл.

– Хорошо. Если мы не знаем, как каторжные уклоняются от учета, надо провести сверку. В один день и час по всем тюрьмам.

Кононович с сомнением покачал головой.

– На острове шесть тысяч каторжных и около семи тысяч поселенцев из ссыльных. Как проверить всех одновременно? У меня не хватит людей! И за месяц не управимся. А сверка, растянутая на месяц, бесполезна.

– Надо организовать внезапную поверку списочного состава только кандальных тюрем, – возразил сыщик. – Самые опасные там. Их не так уж и много, надо полагать.

– Корсаковск мы не берем, вы там сами ищите, когда приедете, – заговорил Гизбер. – Да и связи с ним нет. А тут, в середине острова, три кандальных тюрьмы: Александровская, Воеводская и Рыковская. Общим числом в них около семи сотен арестантов.

– На их проверку сил хватит?

– На кандальных хватит, – согласился генерал. – Вы правы, господин надворный советник. Устроим-ка хорошую облаву! Я телеграфирую Ливину. Бенедикт Станиславович нагрянет в нашу. А вы с Иваном Сергеевичем с утра пораньше налетите на Воеводскую. Господин Таскин у нас Александровский лицей кончил, как сочинитель Пушкин, хе-хе… Образованный человек! Всему, что нужно, он вас научит; а вы слушайте бывалых-то людей. Ну, согласны? Так кандальные все разом и проверим. Сколько времени вам нужно, чтобы отдохнуть с дороги?

– Нисколько, ваше превосходительство. Все бока отлежал, пора и делом заняться. Хоть нынче ночью готов!

– Нет, вы еще не готовы. Даю вам два дня на ознакомление с инструкциями и циркулярами. Посидите в канцелярии, поглядите отчеты, ведомости… А на третьи сутки в бой. Иван Сергеевич будет вести поверку, а вы учитесь. Вопросы есть?

– Да. Одновременно с нами то же станет делать и Ливин в Рыковском, так?

– Так. Сами же выдвинули идею!

– Я о другом. Как вы намерены известить его об этой поверке?

– Обыкновенно, телеграфом.

– Я бы предложил письмом с нарочным. И человека выбрать понадежнее…

Кононович нахмурился:

– Вы опасаетесь?..

– Опасаюсь. Каторга внимательно следит за администрацией. Писаря все продажны. Телеграфистов тоже можно купить.

Генерал покосился на статского советника. Тот сказал:

– Господин Лыков прав. Я сам напишу и запечатаю письмо Ливину. У нас сегодня шестое июня? Девятого в три часа ночи производим одновременную облаву. Подробную: сравниваем статейные списки, ведомости урочных работ, отчеты по вещевому довольствию…

– И лазарет с околотками, – вставил Алексей.

– Да, и медицинскую часть полностью. Выстраиваем людей – и поименно!

– Только не голосом, – снова вмешался надворный советник. – В темноте обязательно кто-то крикнет «я» дважды. Пусть выходят из строя и встают в шеренгу напротив.

– Разумно! – хором согласились Таскин и Гизберт-Студницкий.

– Вот и договорились, – резюмировал генерал. – Господин Лыков! Я увидел сейчас, что вы человек… не без опыта. И ордена имеете хорошие. Опять же, единственный на Сахалине камер-юнкер, хе-хе! Давайте служить душа в душу. Называйте меня Владимир Осипыч.

– Благодарю. Я, знаете ли, не интриган. Тем более служить мне здесь всего три месяца…