Мертвый Ренегат

— Оправдания можно придумать хоть десятки тысяч, и в какой-то степени все они будут верными, — неожиданно ответил Реннет. — Я борюсь за свою жизнь и это тоже своего рода оправдание моим поступкам. Однако те маги, которых я убил и намереваюсь убить, ничего лично мне не сделали, они не будут виновны в моей смерти в случае Конфликта. Их косвенное причастие не является мне оправданием, ведь младенец не виноват в смерти матери, погибшей из-за тяжелых родов?

Все замолчали, и некоторое время стояла полная тишина. Кром и Кассандра хмурились, Валент жевала губу, Катарина оставалась безучастной к данному разговору.

— В таком случае, нам стоило затеять переговоры с Армией Ночи и Светлым орденом и добиваться всеми силами мирного прекращения войны! — глухо заявил Оцист. — Или ты думаешь, подобное невозможно? — спросил он у Ренегата.

Тот без раздумий ответил:

— Я никогда не говорил подобного.

— Тогда почему ты решил пойти настолько ужасным путем?

То был один из тех вопросов, на которые юноша не мог ответить быстро. Да, он с самого начала понимал, что шанс решить все мирными переговорами существует, но казался он настолько мизерным, что был отброшен им сразу же. Также имелась «помощь», о котором упоминала Стража, вот только ею можно воспользоваться лишь единожды. И потом, мир не наступит, пока люди этого не захотят. Убрав верхушку воюющих сторон, он бы ничего не добился.

Реннет остался хладнокровным.

— Ты прав, шанс уговорить ордена пойти на мировую существует, но он очень мал. Мы не сможем предоставить им твердых доказательств теории дикой магии и Конфликта. Даже если продемонстрируем то, что случилось с драконом, мы не сумеем доказать, что подобное может произойти с целым континентом. Кроме того, этим самым мы предоставим им оружие, способное уничтожить весь мир завтра же. Как уже сказал, вариантов было множество, и я выбрал тот, что обеспечит нам наибольшие шансы на успех. Я предупреждал каждого из вас о том, что придется обагрить руки кровью, и вы согласились. Вы все понимали, как понимаете и сейчас. Конечно, мы можем отказаться и выбрать чистоту наших душ взамен жизни целого мира.

Спустя минуту один из магов Остролиста поинтересовался:

— А что, если некоторые из нас предпочтут сохранность душ, а не мир? Мы же имеем право на такой выбор?

Все взгляды тут же обратились на него. На лицах многих читалось смятение и беспокойство. Гончие лучше других понимали опасность сложившейся ситуации, которая могла привести к полному разрушению собранных сил. Оуэр попытался что-то сказать, однако Реннет перебил его:

— Разумеется, маг, вы все имеете право на выбор… — его глаза вдруг сверкнули яростным блеском, — и вы же не станете отрицать, что я его лишен, что я не имею права на жизнь в этом мире, не так ли?

Тот буквально кожей почувствовал гнев ренегата, и едва смог кивнуть.

— Прекрасно, что бы вы там себе не думали, за свою жизнь я буду драться до скончания веков! Для этой цели я и собрал вас всех. И любой, кто сейчас попытается разрушить мои планы, встретится с темнотой могилы или погребальным костром, — произнес он с ядовитой улыбкой. — Объясняю так, чтобы все поняли: никто не уйдет из отряда охотников! Любого попытавшегося сделать это я просто убью!

— А не ты ли говорил, что любой может уйти, если пожелает? — спросила Кассандра. В ее голосе не чувствовалось даже капли удивления, будто она уже давно знала о том, что все так и будет.

— Я соврал, — как ни в чем не бывало пожал плечами Ренегат. — Совещание на сегодня объявляю закрытыми. Можете расходиться!

Он не стал дожидаться мнения остальных и покинул их. Впрочем, далеко уйти ренегат не успел, его догнал голос Оуэра:

— Погоди немного! Я хотел бы переговорить с тобой кое о чем!

— Если насчет последней темы, я уже все сказал и ничего менять не собираюсь! — прямо заявил Реннет, оборачиваясь к нему. Но тот лишь помотал головой.

— Нет. Признаюсь, я прекрасно понимал на что иду, решив присоединится в качестве одного из Гончих, — произнес колдун, догнав его. — И полагаю, не я один такой. Просто до сих пор некоторые пытались обмануть себя, делая вид, будто все хорошо, даже зная правду. А тебе удалось сунуть их в нее лицом, поэтому последовала столь болезненная реакция. Что касается Валентсии, она еще очень молода и потому опирается на чужое мнение. В ее возрасте людям свойственно верить, что черное является черным, а белое — белым, что добром нельзя причинить зло, — спокойно рассудил он, теперь уже шагая рядом с юношей. — Куда мы идем кстати?

Реннет проигнорировал его последний вопрос, продолжая идти по правому берегу острова, изредка обходя нависшие над водой деревья и кустарники. Бросив на собеседника косой взгляд, он едко заметил:

— Знаешь, меня оскорбляет упоминание возраста в нашем разговоре, да еще и с подобной логикой рассуждения. Если ты еще не в курсе, мне сейчас не больше двадцати. Получается, я тоже наивен и неспособен воспринимать действительность?

Видя, как собственные слова загоняют его в тупик, Оуэр откашлялся.