Мертвый сезон (Стервятники)

Девушка продолжала взмахивать ногами, одновременно с этим пытаясь перевернуться на спину, но он, стоя теперь на коленях ряд ом с ней, крепко держал ее тело. Ноги Лауры все еще оставались свободными, и она жестоко, яростно пинала ими своего врага. Марджи увидела, как тощий нахмурился и резко потянул девушку за волосы. В какой-то момент под натиском Лауры он даже слегка покачнулся, потеряв равновесие, и ей удалось перевернуться на бок, оказавшись лицом к клетке. В тот же миг Марджи увидела промелькнувшее в глазах Лауры выражение жуткого страха и мольбы и тут же заметила, как тощий, отпустив ее волосы, потянулся к ножу.

Подняв оружие высоко над головой, он со всей силы вонзил лезвие прямо в середину спины Лауры. Марджи услышала приглушенный вопль девушки и увидела, как от дикой боли закатились ее глаза. Однако что-то у тощего вышло не так, что-то не сработало, поскольку Марджи услышала, как он с почти безумным видом забормотал что-то себе под нос, после чего извлек нож из раны и снова поднял его.

Казалось, что Лаура начала сопротивляться с удвоенной силой. Снова блеснуло опускающееся лезвие, и Марджи расслышала характерный, жуткий звук, вызванный соприкосновением стали с костью. Ему никак не удается убить ее, подумала она. - Бьет в спину и никак не может пронзить насквозь.

Тощий снова всадил нож в тело девушки, и Марджи опять услышала тот же чудовищный звук, после чего он с яростью извлек лезвие из раны. Сам он тоже перешел на хриплый и одновременно повизгивающий крик, который, очевидно, являлся выражением его дикого, невыразимого отчаяния. Тогда он ударил ее в четвертый раз - лезвие глубоко вошло в бок Лауры, и Марджи увидела, что темная ткань ее рубашки покрылась поблескивающей влагой. Каким-то образом Лауре удалось перевернуться на спину, после чего она с силой ударила тощего коленом, ни на мгновение не прерывая - даже с залепленным ртом - своего жуткого крика. Ее нога прошла в каком-то дюйме от его головы. И тогда он пырнул ее в живот.

Лаура снова перевернулась, словно пытаясь отползти подальше от ножа, но он уже успел высвободить его и снова всадил лезвие ей в спину - на сей раз рана осталась бескровной. И все же девушка была пока жива. Отталкиваясь обеими ногами, она попыталась было отползти вперед, но одна ступня вдруг соскользнула и она перевернулась на бок. Лаура все еще продолжала отпихивать своего противника ногами, однако резервы сил отчаяния, внезапно обнаружившиеся в ее организме, стремительно истощались. Коротким взмахом руки тощий полоснул ее по икре одной ноги, и она быстро подогнула их под себя.

Это был уже конец. Тощий всем телом навалился на нее, одной рукой ухватил за подбородок, поднял его, а другой всадил нож ей в горло - чуть повыше ключицы. Наружу вырвался поток яркой крови, и Марджи закрыла глаза.

Когда же она снова размежила веки, Лаура, как ни странно, была все еще жива, ее глаза слегка двигались, а грудь едва колыхалась от поверхностного дыхания. Тощий куда-то исчез, предварительно отлепив ото рта и носа девушки куски изоленты. Как вскоре выяснилось, он ушел в заднюю половину пещеры, а когда вернулся снова, в его руке был зажат большой тесак.

04.17.

Передвигаясь между огромными и плоскими плитами гранита, Ник на безопасном расстоянии следовал за "красным". Он успел подобрать себе оружие, причем довольно солидное - прочный кусок гладкого плавника длиной около трех футов и толщиной дюйма в два, чем-то похожий на ту самую полицейскую дубинку, которой несколько лет назад, на праздновании Дня моратория в Бостоне, ему едва не раскроили череп. С тех пор он всей душой ненавидел полицию, хотя в данный момент страстно желал встречи именно с ее представителями. Ему казалось, что эта импровизированная дубинка может оказаться весьма кстати. Когда он ввалится к ним в жилище, в барабане его револьвера будут находиться всего шесть патронов, и даже если допустить, что все выстрелы попадут в цель, этого все равно было явно недостаточно. При мысли об этом Ник ощутил приступ сильного страха, который то и дело заставлял его повторять одни и те же фразы: Недостаточно. Не хватит. Я не смогу уложить их всех. Итак, ему предстояло нечто вроде рукопашной схватки с племенем людоедов.

Но попробовать все же стоит, - подумал он. - Теперь поздно давать обратный ход. Он уже успел увидеть, что они способны сделать с беззащитной женщиной, и потому прекрасно понимал, что если бы оставил им Марджи, то потом до конца дней своих презирал и ненавидел себя. Нравилось ему это или нет, но он попросту не мог оставить ее в таком положении.