Мертвый сезон в агентстве

– Вы действительно считаете, Григорий Степанович, что это дело стратегического значения? – с ехидцей спросил Штиль.

– Считаю, – купился-таки Коновалов.

– Тогда им должны и заняться лично вы! – торжествующе провозгласил Штиль. – Мне Бояров определенно откажет.

– Подожди, – словно от мухи, отмахнулся Коновалов. – Они небось из финского кирпича собираются строить? Не в курсе?

– Бояров, ежели пожелает, получит теперь любой кирпич.

– Он ничего не получит, если не согласится с моими условиями. Навар пополам и семьдесят процентов особняков – наша собственность.

– Не выйдет, – отрицательно помотал головой Штиль.

– Это почему же? – фыркнул с презрением Коновалов.

– Фирма «Феникс» работает под «крышей» ФСБ. Это мне доподлинно известно.

– Да хоть под самим президентом! А кирпич не пойдет! Но если даже и пойдет, то не дойдет! Гарантия.

– Именно потому, что я не располагаю вашими возможностями, Григорий Степанович, считаю мою поездку для вручения вашего меморандума господам Боярову и Кротову абсолютно бессмысленной, – вежливо, но достаточно твердо заявил доктор Штиль, потеряв всякий интерес к своему собеседнику.

Кому– нибудь другому Григорий Степанович нипочем не простил бы подобной дерзости, но Эдуард Эдуардович, по его убеждению, был, говоря языком классика, голова. Поэтому, немного поразмыслив, Коновалов пришел к выводу, что ученый прав. А что иной раз верные свои мысли выражает, не сильно заботясь о почтительности, так на то он и есть интеллигент. У них у всех всегда мозги немного набок и не согласуются с устной речью. Понимать надо такие слабости…

– Хорошо, – миролюбиво заметил Коновалов. – Сам займусь.

Идея насчет строительства особняков на Николиной Горе, которые, к слову, никогда там не будут построены, была воспринята Кротовым поначалу неодобрительно. Алексей Петрович считал себя человеком конкретного дела, решающим реальные и вполне конкретные же задачи. Например, отыскать ценности Гохрана. Тяжело? Может, и невыполнимо! Но это – задача. Поэтому при первом же удобном случае он обратился к Турецкому.

– На кой черт, не знаешь? – В свой вопрос Алексей Петрович вложил все свои сомнения.

– Вот ты часто говорил, что тебе нравится якшаться со Штилем. Что эти якшанья… можно так сказать?

– Нельзя, нет такого слова. Но я понял, о чем ты.

– И слава богу. Значит, можешь себе представить, что всем нам было бы очень важно, если бы ты был вхож в дом Коновалова точно так же, как в дом Штиля. Почему? Сам говоришь, что, к примеру, диадема может находиться в сейфе любого богатого человека. А если она в сейфе Коновалова? Нет, вовсе нет необходимости немедленно и тайно вскрывать этот самый сейф. Хотя и это ты способен сделать. Однако приятельские отношения с Отцом криминальной империи помогут выйти и на другие, не менее важные дела.

– Ну да, не век же терпеть Отца?

– Это во-первых. Придет и его час. А во-вторых, ты говорил, что кусок жирного пирога Коновалов не мог пронести мимо своего рта. Выходит, часть денег за похищенные драгоценности, а возможно, и часть их самих, находится в кармане Григория Степановича. Как их вернуть государству – другой вопрос, но и он тоже имеет место быть. Наконец, третье. Слава Грязнов уже давно точит зубы на этого зубра. По некоторым данным, коноваловская охрана, а если быть точнее, то самые настоящие боевики, проходят обычно курс обучения где-то в Софрине. Не то при воинской части, не то в спортклубе. А для чего им это нужно? Для каких акций? И почему так скоропалительно исчезли бывшие охранники Бояровой, которым ты со товарищи обломал рога? Не вопрос?

– Все это, конечно, очень интересно, – без всякого энтузиазма ответил Кротов, – но как-то пока не сильно убеждает. Однако не будем терять времени попусту, надо, – значит, надо…

И он явился в офис Николая Андреевича Боярова ровно в три часа пополудни, как это было договорено накануне, для совместной беседы с Коноваловым.

Григорий Степанович уже сидел в кресле и курил. После короткого знакомства, во время которого Кротов прямо-таки физически ощущал на себе внимательный и словно бы что-то вспоминающий взгляд Коновалова, перешли к делу. Самому Алексею Петровичу, кстати, не надо было ничего вспоминать: не такое уж и давнее прошлое выплыло мгновенно, высветив в памяти картинку заснеженного сибирского городка и небольшого пристанционного ресторанчика в нем. Воистину пути Господни неисповедимы…

– Хочу, чтоб наш разговор, Григорий Степанович, был предельно откровенным, – начал Бояров. – Мы с моим коллегой, – он кивнул на Кротова, – отлично понимаем, что вы с вашими возможностями можете крепко затормозить строительство. Если вообще не заморозить его на неопределенное время, так?

– Ну если вы, господа, – широко улыбнулся Коновалов, – все прекрасно понимаете, то и наш разговор, то бишь базар, может оказаться весьма продуктивным.

– Итак, – ответил ему принужденной улыбкой Бояров, – ваши условия?

– Мы оплачиваем большую часть расходов. Семьдесят процентов особняков уходят в нашу собственность. Деньги, полученные от реализации, пополам.