Мертвый сезон в агентстве

– Более чем, – ухмыльнулся Филя. И слегка смутился под строгим взглядом Кротова. – Я к тому, что причина нам действительно известна. Только он не все правильно рассчитал… ваш дядя.

– К этому мы еще вернемся, – кивнул Кротов, снова беря инициативу в собственные руки. – Скажите, в последнее время вы не замечали, что за вами кто-то следит? Бывает в местах, которые вы часто посещаете, к примеру, кафе «Дельфин»? Не было ли телефонных угроз вашему дяде?

– Если у него что-то и было, то мне он, во всяком случае, не говорил. Он не любит, когда лезут в его дела. Кстати, был чрезвычайно сердит, когда узнал о том, что я прочитала. Между прочим, он сказал, что те приговоры, которые вы мне якобы всучили специально, чтобы внести раскол в нашу семью, ничего общего с истиной не имеют. Они, заявил он, отражают лишь одну сторону – то есть сторону государства, которое вечно угнетало, да и сейчас, как видите, не отпускает тех, кто желал жить в соответствии со своими талантами, убеждениями и потребностями. Что истинную предприимчивость бывшие советские законы всегда толковали как мошенничество. Со всеми вытекающими отсюда выводами. И что все приличные и достойные люди в конце концов испытывали на себе постоянный гнет государственной машины как в прошлом, так и в настоящее время. Свидетельством чему и является ваша попытка очернить человека, давно расставшегося со своим, возможно, и не самым добропорядочным прошлым. Вот я передала вам практически буквально его слова.

– Спасибо, – кивнул Кротов. – В речах Жоржа Вартановича и в самом деле есть изрядная доля правды. Но, к сожалению, далеко не вся. Его пафос я бы лично с удовольствием разделил, если бы он касался людей, страдавших безвинно или погоревших на каких-то экономических делах. В конце концов, даже тех, кто осознал свои прежние ошибки и начал жизнь с чистого листа. Действительно, непорядочно тыкать однажды уже прощенного человека носом в его прошлое. И совсем другое дело, когда кое-кому приходится поневоле напоминать, что он уже не раз обещал исправиться. Но только обещал, чем и ограничился. Понимаете меня? Между прочим, вам, как будущему юристу, такой поворот темы не может быть безразличен, не правда ли?

– Именно поэтому у нас с дядей Жоржем и произошла ссора. Очень неприятная. – Нелли поморщилась.

– Я вам искренне сочувствую. Но, если позволите, хотел бы дать один, не больше, чисто дружеский совет. Не возражаете?

– А почему я должна, собственно, возражать? Я сижу у вас. В некотором роде зависима от ваших решений относительно моей дальнейшей судьбы. В этой ситуации вы вправе высказывать любые свои соображения. И в моем согласии или несогласии смысла нет.

– Вот видите, Нелли, – улыбнулся Кротов, – вы как тот ежик. Чуть что – сразу иголки врастопырку. – Он показал пальцами, и Нелли рассмеялась.

– Похоже… Но прежде разрешите мне высказать свою точку зрения на только что изложенное вами.

– Ради бога. С удовольствием выслушаю вас.

– Хорошо. Тогда я начну издалека. Вернувшись из Москвы, я подняла статьи в газетах и журналах, просмотрела множество материалов, касавшихся похищенных и пропавших драгоценностей из российского Гохрана. Да, почти везде упоминаются фамилии моих родственников братьев Аракелянов. А одна из газет даже впрямую обвинила их в соучастии в убийстве исполнительного директора фирмы «Голден» Леонарда Дондероу. Я знаю также, что в свое время и дядю Левона, и дядю Жоржа допрашивали в ФБР. И отпустили с миром. Что это означает по законам цивилизованного мира? А то, что вина их ни в краже, ни в убийстве не доказана. Вам же лучше чем мне известно: нет фактов – нет и вины! И вдруг в Москве убивают теперь дядю Левона. За что? Есть слухи, сплетни, но толком никто ничего не знает. Среди, вероятно, прочих рассматривается версия о каком-то арабском следе. Об этом, кстати, меня предупреждает и дядя Жорж: опасайся людей арабского происхождения! Дальше. Вы меня привозите в Штаты. Происходит то, что происходит, дядя оплачивает, насколько мне известно, вашу работу, а затем приставляет ко мне своего личного телохранителя Фрунзика, бывшего чемпиона не то по дзюдо, не то по какой-то еще сложной борьбе. Результат вам также известен. Но ответьте мне, как жить спокойно, если здесь, в Нью-Йорке, сами видели, на каждом шагу и арабы, и кто угодно? Пройдите по Бродвею, побывайте на пляжах, в парках… Если всех бояться, как же жить?

– Вы закончили? – осведомился Кротов, видя, что девушка удрученно замолчала.

– Нет. Потерпите… Теперь ваш вопрос. В принципе ведь вы сделали то, что пытались арабы. Но если причина, по которой меня хотели похитить арабы, более-менее ясна, то я не совсем понимаю, зачем вы меня завезли подальше от дома? С какой целью? Ну хорошо, с арабами, я говорю, понятно. Они потребовали бы приезда дяди Жоржа. А он, я уверена, ради меня приехал бы и стал их очередной жертвой… Но вам-то что до этого? Тем более что вы до сих пор считаете его преступником. Не так?

– Могу ответить? – Кротов был серьезен.

– Хотелось бы…