Мертвый шар

И опять объясниться не дали. В участке появилась Ирма. Ах как не вовремя! Увидев даму в пиратской повязке, красотой спорящую с дохлой акулой, Лебедев потерял дар речи. От всех этих происшествий Ванзаров чуть не вспотел, но вынужден был принести извинения и отбежал пошептаться с Ирмой. Барышня-сыщик все поняла, отправилась немедленно, но наградила криминалиста нехорошим взглядом, в котором, быть может, удалось разглядеть что-то вроде ревности. Совсем обессилев, словно пробежал до Крестовского острова, Родион плюхнулся в кресло и ладошкой вытер лоб.

– Это что за фея? – обретя дар ворочать языком, осведомился Лебедев. Кажется, и он не испытал к барышне теплых чувств. И почему так бывает?

– Да это так. Из берлинской полиции… Коллега… Занималась исследованием публичных домов. Ну и мне помогает немного. По мелочи, – пролепетал Ванзаров.

– Всегда знал, что вы талант! – одобрительно заметил Аполлон Григорьевич. – Но теперь вижу: и жулик отменный. Надо же такое придумать: хочешь глаз обратно – изволь работать! Бедная берлинская полиция. Приехала в Россию опыта набраться, тут ей зенки и выдрали. Осталось Скотланд-Ярд таким же макаром запрячь и Сюрте заодно.

Бедный юноша уже и не знал, как выпутаться. Но Лебедев сжалился. Рассматривая банку, разрешил изложить историю, давно уже просившуюся на язык. События, пересказанные четко и сухо, без эмоций и догадок, одни факты, как учит логика, оставили криминалиста внешне равнодушным:

– Чего именно хочет от вас Бородин? Злодеяния как бы нет.

– Это самый главный и непонятный вопрос. Формально – защитить от рока.

– А на самом деле? Что расследуем?

– Я бы пока воздержался от выводов, – дипломатично ответил Родион.

Размяв мускулы спины, приметные под пиджаком, Лебедев встал и подхватил чемоданчик. Все же пригодился:

– Ну и где ваша красотка?

– В мертвецкой участка, – Родион собрался проводить.

– Так и знал, – скроил печальную мину Лебедев. – Не успел человек из отпуска вернуться, а его сразу в морг. Работа – это счастье, да!

2

Редакция и контора ежедневного «Петербургского листка» располагались на Екатерининском канале. То есть счастливо процветали под властью 4-го Казанского участка, если не сказать в двух шагах от него. Выставленный из холодной мертвецкой за излишнюю горячность и попытки совать нос под скальпель криминалиста, а также надоедливые вопросы, нашли ли уже что-нибудь, Ванзаров решил убить томительный час ожидания в приятной беседе. Хотелось к тому же ознакомиться со сплетнями, до которых репортеры большие охотники.

Чиновника полиции, как дорогого гостя, отвели прямиком в кабинет редактора. Господин Лихоткин в это время суток пребывал в благодушном расположении духа: утренний номер уже продавали мальчишки-газетчики, а до вечернего еще оставалось часа два-три покоя, пока газетная мясорубка не закрутится на полную силу. Визитера принял в буквально распростертые объятия. Нельзя сказать, чтобы Ванзаров уже приобрел славу, скорее наоборот, но недавнее дело, аккуратно сброшенное приставом в газету с поминанием ванзаровских заслуг, уже сослужило хорошую службу.

Опережая предложение выпить-закусить, Родион предупредил: у него считаные минуты, а потому сразу к делу.

– Могу узнать кое-что об одном из ваших авторов? Неофициально.

Лихоткин заговорщицки подмигнул, дескать, сыскной полиции выложит все, что знает, только укажите.

– У вас публикуется некая госпожа Нечаева. Бильярдные задачки.

Бравый редактор заметно скис, погрустнел и даже переместился из-за командного стола поближе к гостю, вроде для интимной беседы.

– Могу надеяться, что это не покинет стен комнаты?

Родион обещал похоронить в душе своей все, что узнает.

– Понимаете… – Лихоткин манерно замялся. – Дело в том, что она не совсем автор.

– Псевдоним? Наподобие Розового Домино?

– Не псевдоним. Барышня действительно приносит задачки и расписывается в гонорарной табели. Но…

– Все останется между нами. Печать тайны и все такое. Надеюсь, слову сыскной полиции верите?

Волшебные слова развязали язык.

– Задачки составляет не она.

– Неужели? Вот это да! И все удалось сохранить в тайне от редакции? Поразительно! Вы большой мастер! – Родион не скупился на комплименты, чтобы подсластить главный вопрос. – А кто же автор?

– Некий господин Бородин, – прошептал Лихоткин.

– Нил Нилыч? Звезда петербургского бильярда? Маэстро кия и волшебник шаров? Ну надо же! Как уговорил вас?

– Дружеское одолжение. И сама скромность. Объяснил, что земной славы ему и так хватает, надо давать дорогу молодежи. Читателям будет занятно разгадывать загадки, написанные рукой юной бильярдистки, а не матерого волка.

– Меня не интересует сумма, в которую Бородин оценил дружеское одолжение. Только его доводы.

Лихоткин смущенно хмыкнул, но запираться не стал:

– Поверьте, все было обставлено именно так. Но я-то знаю, в чем дело…

– Тайна и могила.