Мертвый Шторм. Зарождение

Теперь они рассмеялись вместе:

— Да нет уж! — пояснил Павел. — Я еще в школе учился, когда нас возили на экскурсию. Так что я почти ничего не помню, кроме Кремля и его станции. Это же тут на потолке множество красивых рисунков?

— Да-да, и еще башни мечети Кул-Шариф! — с гордостью ответил Азамат.

— Ах, точно, вот как она у вас называется.

— Не забывайте! Такие вещи нужно знать! Мы чтим свои традиции и культуру и бережно храним все строения на территории Казанского Кремля! Ладно, пойдемте, церемония открытия начнется с минуты на минуту, наверняка ждут только нас!

Павел уже начал отходить от авто, как вдруг вспомнил:

— Я же у вас там посох оставил!

— Да ладно вам, — успокоил Азамат. — Он вам пока только мешать будет, оставьте в машине, никуда не денется. Вам уже выделили комнату на гостевом уровне правительственного бункера. Я попрошу водителя отвезти туда.

Павел пожал плечами. В принципе, так действительно удобнее.

Они быстрым шагом прошли через забитый паркинг. По большей части он был заставлен черными броневиками, внедорожниками с красными элементами и фургонами без окон с гербами Федерации. Однако уже у самых дверей внимание привлек роскошный британский внедорожник красного цвета с черной крышей. Он не имел никакой брони, по крайней мере внешне, и выглядел так, будто только что выехал из автосалона.

— Ого! — удивился Смолов.

— Нравится? — спросила Катя.

— Еще бы. Как он тут оказался, среди этих обшитых танков? — он придержал ей дверь.

— Это машина Хаматова. В основном катается под землей, от бункера до «Кремлевской». Клевая тачка!

— Тебе же вроде не нравится пафос? — негромко, чтобы не услышал Азамат, спросил Павел.

— Пафос нет, но машинки мне нравятся, особенно такие.

Общение прервала подбежавшая к группе девушка татарской внешности в строгом костюме.

— Наконец-то вы подошли, Азамат Тахирович! — протараторила она, слегка картавя. В руках она держала планшет, а на голове у нее были наушники с длинным микрофоном. Судя по всему, она была одной из ответственных за организацию мероприятия. — Вы задерживаете речь президента! — девушка произнесла это крайне возмущенным тоном. — Мы все ждем только вас и нашего Уважаемого Гостя! — на этих словах она повернулась к Павлу.

— Ох, задерживать президента нехорошо! — тут же согласился Азамат. — Пойдемте скорее!

— Да, вы проходите на сцену на свое место. Я сопровожу вас. Екатерина сможет проводить, эм… — она посмотрела в планшет. — Павла Александровича за кулисы. Марат Рустемович распорядился, чтобы Павел вышел на сцену после того, как его объявят.

— Да, конечно! — ответил Азамат. — Катюша, яхшылык бул! [сноска: на татарском: Катюша, будь добра!]

— Хорошо, бул!

— Азамат Тахирович, пойдемте быстрее, пожалуйста! — организатор начала чуть ли не толкать старика прямо по коридору.

— Бул, бул… Булл-щит! — неожиданно буркнула Катя, когда они остались вдвоем. Такая реакция очень удивила.

— Что с тобой?

— Не люблю, когда ко мне обращаются на татарском, и он прекрасно это знает.

— Это довольно странно, я думал, ты хорошо все понимаешь.

— Понимаю, просто… ай, ладно, — она махнула рукой. — Как-нибудь потом расскажу. Пойдем, покажу тебе, где кулисы.

Девушка как бы невзначай взяла его за руку и повела по коридору в том же направлении, куда ушел Азамат. Вкупе с фразой «потом расскажу» этот жест показался Павлу довольно приятным. Хотя, может быть, он раньше времени сам себе строит волшебные фантазии?

Вполне возможно, что все это даже никакие не жесты, а обычная вежливость. Смолову даже было немного стыдно и неловко перед самим собой. Взрослый мужик сорока лет, пятнадцать из которых прожил бездушным колдуном, с, можно сказать, военным прошлым, сейчас внутренне ликовал и радовался, как школьник, впервые севший с любимой одноклассницей за одну парту. Катя просто вскружила ему голову своей энергетикой. С другой стороны, что в этом плохого? Испытывать настоящие эмоции — довольно приятное ощущение, особенно если эти эмоции не подавляет никакое мифическое Пространство. А с учетом того, что единственное подобие отношений было у него с Любой почти десять лет назад, Смолов не особо сопротивлялся нахлынувшим ощущениям.

Они миновали еще несколько поворотов коридора и оказались в большом холле, который походил на задний двор концертной площадки: все пространство плотно занимали небольшие шатры, палатки, перегородки, ящики, провода и столы с каким-то оборудованием и компьютерами. Кроме того, тут царила суета: организаторы и гримеры бегали от одной палатки к другой, периодически сталкиваясь со стоящими столбом бойцами Федерации, тут и там раздавался звук приема сигнала рации.

— Это вестибюль станции, — пояснила Катя, пока они пробивались через все это, — здесь раньше стояли турникеты. Если пойти вон туда, — она указала рукой в противоположную сторону, — там будет подземная галерея из торговых центров, клубов и магазинов. Новая Баумана. Покажу чуть позже, короче.