Мертвый Шторм. Зарождение

— Теперь ничего не смущает? — спросил он «трутня». Тот лишь кивнул. — Они вроде на скутерах каких-то приехали?

— Да, Дядь, стоят на улице.

— Вышвырнуть на шоссе и сжечь. Все, в расход, спектакль окончен! Лилит, Димон, пошли. И Саня! — он выкрикнул имя бармена. — Принеси нам, наконец, пожрать! — после этого он развернулся и пошел в сторону стола.

Лилит на мгновение замерла, посмотрела в сторону выбитой двери туалета и отыскала глазами фотографию, которую рассматривал молодняк. Она зашла внутрь, подняла ее с пола и посмотрела на изображение.

— Лилит, ты как, в порядке? — спросил Димон, вернувшись за ней.

Девушка не смогла ничего ответить, потому что на мгновение реально растерялась. На фото была ее мать, которая держала Ксюшу в возрасте шести лет на руках. Вспомнив об упоминании письма, она перевернула фото и прочитала послание. Послание от ее отца.

— Хэй? — Димон присел рядом и приобнял ее. — Что случилось?

— Сейчас расскажу, — она вернулась в реальность и резко встала. — Пойдем за стол.

Пройдя через «Посмертие», которое уже будто бы и забыло о случившемся, потому что все разошлись по своим делам, они вернулись за стол Дядьки.

— Все нормально? — спросил основатель, когда они сели за стол.

— Да, все окей, — ответила Лилит. — Эта шпана обронила кое-что. Как ты их сразу не выгнал вообще?

— Они только подкатили, где-то час назад. Меня их говор сразу смутил, но такое бывает у новичков. У нас много парней сейчас, кто такой же шпаной приезжал и не сразу мог выкинуть все это дерьмо из своей головы. Но им хотя бы мозгов хватало сразу не вытворять дичь. Что там в туалете-то случилось у вас?

— Да ничего необычного. Помнишь тех странных персонажей, которые на станцию залетели, когда мы от Вдовина уходили?

— Ну.

— Похоже, эти «опарыши» обчистить мужика успели уже. Этим и хвастались стояли. Я вышла, спросила их за речь и поступки, они сразу быковать начали. Ну и понеслось.

— Понятно. Правильно сделала, значит, что избила.

— Да меня не только это зацепило, смотри, что они у того мужика утащили, — Лилит показала фотографию. — Это, — она показала пальцем на женщину, — моя мать, а это, — девушка перевела палец на ребенка, — я.

— Ничосе! — Дядька, взяв фото, даже замер.

— А самое главное, тут есть записка от моего отца.

Пробежав глазами по тексту, он вернул фото Лилит и произнес:

— Слушай, даже не знаю, порадоваться за тебя или посочувствовать. Димон, а ты не помнишь, тот тип в костюме, случайно, не пожилой был?

— Нет, — тут же ответила за него Лилит, — если ты о том, не был ли это мой отец, точно нет. Тому типу лет сорок было, не больше. Отцу должно быть сейчас около шестидесяти.

— Так, я только чет подзабыл, или ты не рассказывала. Твой отец как пропал?

— Он не пропал. Уехал в командировку перед самым Поражением. Только вот я города не помню…

— В Волгоград же вроде? — уточнил Димон. — А этот тип с фоткой, не тот же ли самый, который на катере причалил? Там тоже с Волгограда был.

— Я не знаю, он же в противогазе тогда был, да еще и через трубу особо не рассмотреть.

— Мне кажется, в этом есть связь. Да и по росту вроде подходит. Видимо, Ксюха, этот мужик по твою душу прибыл тогда.

Блин, а ведь они его катер утащить пытались! Вот так дела! Хорошо еще, что разминулись с ним и не грохнули случайно. Лилит должна с ним встретиться!

— Слушай, Ксень, — обратился к ней Дядька, — а дай-ка мне письмо, — она передала фото. — Так… А чего это за английский текст тут написан?

— Это из песни Rolling Stones. Помнишь, я рассказывала, что мама у меня очень любила музыку?

— Помню, конечно, ты и сама с плеером гоняешь из-за этого. Только зачем это в письме?

— Не поняла?

— Ну смотри, — он развернул к ней фотографию задней стороной с текстом, — места на фото очень мало, твой отец сам об этом написал, ему вон даже пришлось часть слов едва читаемо сжать. И при этом, он уделил целых две строчки для того, чтобы забабахать слова песни? Да еще и так крупно?

Лилит взяла карточку. Действительно, основная часть письма была написана мелко, прописными буквами. В то время как слова песни отец прописал довольно крупно и чуть ли не печатным шрифтом. К тому же папа плохо говорил на английском и уж тем более писал. И весьма странно, что в последних словах он решил уделить этому столько времени и места на бумаге. Если только…

— Я вспомнила!!! — выкрикнула Лилит так громко, что даже привлекла внимание окружающих рейдеров. — Надо ехать, срочно!

— Тихо, тихо, Ксень, — осадил ее Дядька, показывая рукой снизить градус, — лишние полчаса ситуацию не поменяют, давай разберемся сначала, что ты вспомнила?

— Мама рассказывала мне, что у них с отцом была такая игра… Они оставляли друг другу разные записки, уходя на работу или по делам, в которых были строки из песен. Это была такая загадка-шифр. Нужно было догадаться, что там написано, до возвращения. Только вот я помню, что все сводилось к обычным милым любовным фразам…

— Романтично! — оценил Дима. — Они прямо текст использовали как послание?