Мертвый след. Последний вояж «Лузитании»

Вечером 6 мая 1915 года, когда корабль подходил к побережью Ирландии, капитан Уильям Томас Тернер покинул мостик и направился в кают-компанию первого класса, где собрались пассажиры, желающие принять участие в концерте и в конкурсе талантов – традиционном развлечении на кораблях “Кунарда”. Просторное теплое помещение, обшитое панелями красного дерева, было устлано коврами в желто-зеленых тонах, переднюю и заднюю стены украшали два камина высотой в четырнадцать футов. Обычно Тернер избегал подобных мероприятий – светские обязанности капитана были ему не по душе, но этот вечер был не из разряда обычных. Капитану предстояло сообщить пассажирам новости.

В кают-компании чувствовалось заметное напряжение, несмотря на то, что там пели, играли на фортепьяно и показывали неуклюжие фокусы; напряжение возросло, когда Тернер, дождавшись перерыва, вышел вперед. Появление капитана произвело на собравшихся сильное впечатление и стало подтверждением всех страхов, что мучили пассажиров с самого отплытия корабля из Нью-Йорка, – так приход священника обычно перечеркивает жизнерадостную улыбку медсестры.

Между тем Тернер собирался ободрить пассажиров. Внешность его этому способствовала. Телосложением он напоминал банковский сейф и выглядел воплощением спокойной уверенности. У Тернера были голубые глаза и добрая, мягкая улыбка, а седеющие волосы – ему было пятьдесят восемь лет – свидетельствовали о мудрости и опыте, да и тот факт, что он служил капитаном в компании “Кунард”, говорил о многом. В соответствии с принятым в компании принципом перевода капитанов с одного корабля на другой, Тернер был назначен командовать “Лузитанией” уже в третий раз, впервые – в военное время.

Тернер сообщил пассажирам, что на следующий день, в пятницу 7 мая, корабль войдет в воды близ южного побережья Ирландии, обозначенные в германских документах как часть “зоны военных действий”. Само по себе это было далеко не новостью. Утром того дня, когда корабль вышел из Нью-Йорка, на страницах нью-йоркских газет, посвященных судоходству, появилось объявление, данное посольством Германии в Вашингтоне. Читателям напоминали о существовании зоны военных действий и предупреждали, что “суда, идущие под флагом Великобритании или ее союзников, могут быть уничтожены” и что люди, путешествующие на таких судах, “действуют на свой страх и риск”¹. Хотя ни одно судно при этом не упоминалось, многие решили, что речь идет о “Лузитании” – корабле Тернера; по крайней мере, одна крупная газета, “Нью-Йорк уорлд”, даже напечатала объявление рядом с рекламой корабля, которую давал “Кунард”. С тех самых пор пассажиры “Лузитании” по большей части “спали и ели с мыслями о субмаринах”², как выразился Оливер Бернард, театральный художник-постановщик, ехавший в первом классе.

Тернер сообщил собравшимся, что тем вечером корабль получил по радио предупреждение о новых передвижениях субмарин вблизи побережья Ирландии. Он заверил пассажиров в том, что причин для беспокойства нет³.

В устах любого другого это могло бы прозвучать безосновательным успокоением, однако Тернер был уверен в своих словах. Он скептически относился к угрозам со стороны Германии, особенно когда дело касалось его корабля, великого трансатлантического лайнера, прозванного “гончей” за скорость, которую он способен был развивать. Начальство в “Кунарде” этот скептицизм разделяло. Нью-йоркский управляющий компании откликнулся на предупреждение Германии официальным заявлением. “Как известно, «Лузитания» – самый надежный из морских кораблей. Никакой субмарине его не догнать. Ни одно германское судно не способно настичь или приблизиться к нему”⁴. Личный опыт Тернера подтверждал это: прежде он, будучи капитаном другого корабля, дважды встречался, как он полагал, с субмаринами и оба раза спокойно уходил от них, скомандовав “полный вперед”⁵.

Тернер ничего не сказал пассажирам об этих инцидентах. На сей раз он постарался заверить их в другом: когда назавтра корабль войдет в зону военных действий, он окажется под надежной защитой Королевского флота Британии.

Пожелав всем доброй ночи, капитан вернулся на мостик. Конкурс талантов продолжался. Несколько пассажиров спали в столовой, полностью одетые, поскольку боялись в случае нападения застрять в своих каютах под палубой. Один особенно нервный путешественник, греческий торговец коврами, надел спасательный жилет и забрался на ночь в спасательную шлюпку. Другому – нью-йоркскому бизнесмену по имени Айзек Леман – спокойствие придавал револьвер, который он всегда держал при себе; этот револьвер очень скоро принесет владельцу своего рода славу и одновременно бесславие.