Мертвый свет (СИ)

— Ты думаешь, что понимаешь, через что я прошел? Вы все так думаете. Вы все почему-то считаете, что способны понять... Нет, представить! — что там делали с такими, как я! А вы не способны. Уж поверь, вы не способны! Мы были на уровне крыс! Буквально! За каждым из нас было закреплено по крысе, и все, что делали с ними — делали и с нами! Но это не были наши крысы, наши питомцы, это были их крысы! Мы! — были их крысами! Нас с ними даже держали порознь, не позволяя видеться, кроме как на экспериментах! Эксперимент закончился — и крысу забирали, а тебя отправляли в крошечную бетонную камеру, в которой была только койка и туалет! А самое плохое — воздух в эту камеру всегда подавался такой, что постоянно хотелось спать, едва только переступал порог! Какой там побег! Какой там Свет! Не получалось даже мысли свои собрать в кучу, потому что глаза буквально закрывались! И так день за днем, день за днем! Тест за тестом! Разная химия, всякое излучение — все подряд! Иногда были эксперименты без крыс — сколько продержишься под водой, сколько — в отрицательной температуре, еще какие-то... И даже если терял сознание, тебя потом откачивали и лечили. Там были даже свои просветленные, такие же, как Кона, которые лечили! Лечили только для того, чтобы засунуть тебя в очередное колесо, в котором тебе предстояло бегать на потеху этим тварям! Кто-то сходил с ума, кто-то умудрялся покончить с собой, а я жил одной лишь только мыслью о том, что когда-то меня спишут в расход, как субъекта, над которым поставили все возможные эксперименты. А у таких субъектов только один путь — в ноктус. Под наблюдение группы светлячков, которые должны задокументировать все, что с ним там произошло. И с крысой, конечно, которую туда отправили вместе с ним. Вот только со мной они просчитались. Что бы со мной ни делали, в какие бы смертельные условия меня ни ставили, я ни разу не показал им свою Вспышку. Я почти подыхал, но ни разу не дал им понять, что владею ей. Поэтому, когда нас с Бароном выпустили в ноктус, я взял ноги в руки и квантовал оттуда, пока ноги несли.

Маркус тихо вздохнул, хватая Барона в кулак (крыса смешно растопырила лапы) и убирая его под майку:

— Нам тогда ужасно повезло. Мотыльки, которые погнались за мной, быстро отстали, среди них не оказалось никого, кто мог бы посоперничать со мной в скорости. Мы не встретили рангонов и избежали всех лоа. А главное — мы пересеклись со Спектром. Тогда главной еще была не Дейдра, а Тифани, но это не важно... Главное, что мы оказались в относительной безопасности, хотя и первый месяц я почти не спал из-за того, что не было этого поганого газа, а без него я уже разучился засыпать. А если все же засыпал — меня мучили кошмары, от которых я просыпался раз в пятнадцать минут. Как будто зараженный... Хотя я и не был заражен.

Теперь все встало на свои места и все стало понятно. И характер Маркуса, не терпящий никого незнакомого, и его провалы в собственную память, в воспоминания о том, как он находился в плену Арамаки... И даже, пожалуй, стремление полностью завесить все стены своей комнатушки, чтобы даже клочка бетона не было видно. Иначе слишком это напоминает ту крошечную камеру, в которой вместо чистого воздуха — сонный газ.

— Кона излечила меня от всего того, что со мной делали в лабораториях Арамаки, и даже помогла Барону, оставив только то, что пошло ему на пользу — увеличившуюся продолжительность жизни. Каким-то образом эти яйцеголовые умудрились растянуть ее в несколько раз, видимо, в надежде, что тестовые субъекты будут у них подопытными крысами долгие годы... Вместе с крысами, конечно же. Только вот на самом деле редко кто переживал даже полгода. Я продержался пять месяцев, пока меня не отправили в ноктус, как бесполезный мусор. Не знаю, как в итоге те мотыльки отмазывались от потери одного из субъектов, но искать меня особо никто не стал — разве мусор ищут? Только вот они не учли, что потерянный где-нибудь в уголке мусор, если надолго о нем забыть и пустить его существование не самотек. , может стать источником очень серьезных неприятностей. Как минимум — тараканов, как максимум... Эпидемии.

Маркус нехорошо усмехнулся и поднял на меня безумный и шальной взгляд:

— Ладно, Лайт, ты прав. Я помогу тебе. Но с одним условием.

— Слушаю.

— Если... КОГДА дело дойдет до прямой драки... Пусть никто меня не останавливает. Даже если это будет означать неминуемую гибель. Я готов. Давно уже готов.

Глава 25

Маркус рассказал мне все, что знал. По крайней мере, он так сказал. По его словам выходило, что у Арамаки был свой «центр изоляции», как они его называли, в котором и содержали заключенных. На наше счастье, располагался он там же, где и штаб-квартира корпорации — в одном с нами районе, хоть и на другом его конце. Главное же архитектурной особенностью его являлось то, что одной своей стеной этот центр выходил прямо в ноктус.