Мертвый Участковый (СИ)

Утро. Пройдя в кабинет участковых, Виктор занял свое место. Торопливо побросав накопленные материалы из папки на стол, тут же углубился в их подготовку для подписания - "фабрикованию", чем обычно занимался, когда шло утреннее совещание. В это время из кабинета начальников вышел Ромка Никонов.

-Сейчас звонили с дежурной части. На твоей зоне пожар с трупом. Так что оставляй, если что есть на подпись и выезжай на место происшествие. Опергруппа там уже работает, возможно, потребуется твое участие.

-Материалы подготовленные у меня есть, но их еще "сфабриковать" нужно.

-Тогда оставляй что готово, остальное подпишешь и сдашь вечером.

-Адрес-то какой?

-Улица Фокина, дом 31.

Выругавшись, Виктор раскопал из кучи бумаг пару ответов на входящие, торопливо разложил документы в хронологической последовательности, пронумеровал листы, скрепил материалы сцеплером, приложил сверху подготовленные ответы и, подойдя к начальскому столу, передал их Ромке. Вернувшись на свое место, Виктор надел фуражку и бушлат, взяв в руки папку, пошел к выходу.

-Личность трупа не известна? - Спросил он у Ромки.

-Ничего не сказали. Скорее всего, нет. Вот как раз этим и займешься - усмехнулся Ромка.

Виктор вышел на остановку возле райотдела и вскоре сел в подошедший трамвай.

Фокина, 31. Знакомый адрес. Старый полутораэтажный деревянный на кирпичном цоколе дом. Ранее в нем, в подвальном помещении, жил "предприниматель" - владелец и водитель маршрутки - старенького ПАЗика. Он был одиночный отец, жил с малолетним сыном, которого неоднократно ловили за ограбления детей - отбирал у них сотовые телефоны. Один раз дело прекратили, так как выяснилось, что он не достиг возраста уголовной ответственности. Другой раз его взяли по описанным ограбленным ребенком приметам. Он даже сознался, что действительно ограбил мальчика на берегу реки, недалеко от школы 27. Однако, когда материал передали в дознание и возбудили уголовное дело, при допросе выяснилось, что он сознался не в том ограблении. Тот, кого он ограбил, видимо заявлять побоялся. Как не обрабатывал малолетнего грабителя опер по несовершеннолетним, признаваться в этом преступлении он не стал. Проводить очные ставки, проверки показаний на месте отец пострадавшего отказался, не желая еще больше травмировать психику ребенку. "Доказухи" по делу явно не хватало, в суд такое дело прокуратура не пропустит. Кое-как ценой неимоверных усилий дознавателю удалось, уломать все стороны на прекращение дела "за примирением сторон". Прекращать дело за недостаточностью доказательств было никак нельзя, дабы еще больше не портить и без того низкие показатели райотдела...

Погоревший дом находился в том же городском квартале, что и опорный пункт, только с противоположной стороны. От опорного до него была, примерно, сотня метров через дворы. Виктор сначала зашел на УПМ, оставив там папку с материалами, взял планшетку и через пару минут подошел на указанный адрес.

Дом обгорел в основном со двора, где располагались дощатые веранды, лестницы и хозяйственные пристройки. Со стороны улицы он пострадал не сильно. Стекла почти во всех окнах были выбиты, крыша частично разрушилась, но потолок не обвалился. Благо, что пожарная часть расположена буквально в полутораста метрах от него, в соседнем городском квартале. Видимо поэтому его довольно быстро потушили. Даже удивительно, что он так сильно успел обгореть. В воздухе чувствовался резкий запах дыма, жженого мусора. Рядом с обгоревшими развалинами стояла машина дежурной части райотдела, УАЗик опергруппы УВД, машина прокуратуры. Виктор подошел к стоявшим возле дома ментам, поздоровался. Перекинувшись несколькими фразами с опером Филатовым, выяснил, что труп погорельца был обнаружен в дворовой части дома на втором, точнее полуторном этаже. Виктор прошел во двор и поднялся по чудом уцелевшей, но изрядно погоревшей лестнице на верхний этаж. Парадный вход, со стороны улицы, как и в большинстве старых домов был давно заблокирован, лестницей с той стороны очевидно не пользовались.

В первом же от прихожей комнате - судя по разбросанной кругом посуде - кухне, среди обожженного залитого пеной и водой старого хлама, - типичного интерьера алкотских домов - в полумраке зимнего утра виднелось нечто напоминающее человеческое тело в обгорелых лохмотьях. Возле входа на кухню стояла в бушлате и в зимней шапке, с папкой в руках следователь Ефимцева - тридцатилетняя женщина крепкого телосложения и незнакомый мужик лет сорока, в гражданке, в резиновых перчатках на руках - видимо медэксперт. Виктор присел на корточки наклонившись над трупом, посветив на него фонариком. Сам труп почти не обгорел, только слегка закоптился. Его лицо показалось Виктору очень знакомым.

-Неизвестно, кто такой? - Поднимаясь, спросил Виктор, обращаясь к Ефимцевой.

-Бабка, хозяйка дома говорит, что это собутыльник ее сына, жил неподалеку в шестидесятом доме по набережной. Кошкин вроде его фамилия. Последнее время он у них жил. Часто пил с ее сыном вместе.

-От чего помер, не известно?