Мертвых не судят

Славич отпустил его и поднялся.

— Вставай.

Пошел в прихожую и закрыл распахнутую дверь. Вернувшись, увидел, что Крапивин сосредоточенно изучает обломки журнального столика, разнесенного в драке на куски.

— Склеить можно, — зачем-то сказал он.

— Бери да склеивай, если хочешь, — буркнул Славич. — Дарю. Ну, что там с Симаковым? И при чем здесь я?

— Люди Гуты его захватили, — тупо проговорил Крапивин. — Симаков ничего не скажет, и тогда его убьют. Ты это понимаешь?

— Что ты мелешь? Зачем Гуте убивать какого-то Симакова?

Крапивин посмотрел на Славича с нескрываемым презрением.

— Ты что, прикидываешься или на самом деле такой? Гута под себя уже полгорода загреб и за второй половиной тянется. Мы его вычислили, ты понял?!

— Мы, — повторил Славич с усмешкой, — это я понимаю, Леша. Значит, ты хотел бы, чтобы я работал не на Гуту, а на вас? Только так не получится. Я и на Гуту не работал. Я его заказ выполнял, а это разные вещи. Но что та команда, что эта — мне без разницы, разбирайтесь сами.

— Ты ничего не понял, — сказал Крапивин.

— А что тут понимать? Квартирка, дача с подвалом… Кстати, вашего клиента выпустил я, если тебе интересно. Мне застенки не нравятся. Чем ты лучше их?

Глаза у Крапивина были налиты кровью, но взгляд получался тусклый, усталый.

— Я лучше тем, что я против них. И если ты так туп, что этого не понимаешь, мне с тобой говорить не о чем. Когда я прихожу к коммерсанту и говорю: сделай заявление, зачем тебе свои деньги бандитам отдавать, — знаешь, что он мне отвечает? Он говорит: вы их все равно не убьете, а они меня убьют. И мне ему ответить нечего, потому что все действительно так. Знаешь, сколько дел на бандитов до суда не доходит? А в суде сколько валится. Все вроде нормально, повязали с поличным, свидетели, улики… А он мне в лицо смеется — все равно, говорит, менты, через месяц буду на свободе. Это исполнители так говорят, мелочь бандитская. До главарей вообще не дотянуться. За твоим Гутой — телега трупов. У тебя пальцев на руках не хватит его покойников сосчитать. Но он не сам это делает, нет, зачем ему мараться. Так что же, так все это и терпеть? Вот я и решил: поработаю по их законам…

— Ты… сам так решил? — осторожно спросил Славич.

— Я не один, — ответил Крапивин, — если ты это имеешь в виду. Ты понимаешь, конечно, что точно так, как я, думает немало наших. И действующих, и бывших. Один бы я мало что смог.

— И… много вместе с тобой?

Крапивин усмехнулся.

— Достаточно. Если ты присоединишься — станет еще больше. Но сейчас мы говорим не о том. К Гутиным двенадцати покойникам вполне может прибавиться еще один труп — Симакова. Если я его не вытащу. Звони ему, Игорь, звони скорее, говори, что хочешь. Убьют они мужика.

Славич поднял трубку, набрал номер и долго слушал длинные безответные гудки.

— Подумай, Славич, где его искать! Ты должен знать. Гута сейчас наверняка там, где Симаков. Я чувствую, я точно знаю!

— Где-то у него должна быть база, — неуверенно сказал Славич. — Может, какой-то из складов…

— Какой? Где?

Славич молча развел руками.

— Думай, что хочешь, но смерть Юрки будет на твоей совести, — горько сказал Крапивин. — Это ты его засветил.

— Есть вариант, — внезапно воскликнул Славич. — У него есть один охранник, такой тупой бугай, я знаю его адрес, и если… сейчас, сейчас….

Он бросился выворачивать карманы одежды, отыскивая бумажку с адресом того самого первого посланца Гуты, которого он установил по картотеке ГАИ.

— Вот она! Марушенко Андрей Сергеевич, Олсуфьевская, двадцать, квартира пять. Он мне на хвост как-то садился, и я его проколол. Поехали. Если он дома, все узнаем.

— Подожди, — удержал его Крапивин, — сначала я тоже кое-кому позвоню…

& * *

Поехали на машине Крапивина, К своему удивлению, Славич обнаружил, что хмель как-то незаметно улетучился. Разве что башка немного побаливала. Он опустил стекло и подставил лицо потоку прохладного вечернего воздуха. Было уже около двенадцати, улицы опустели, и Крапивин вполне бы мог прибавить скорость. Славич ему об этом сказал, но тот отрицательно помотал головой.

— Если гаишники прицепятся, больше времени потеряем. У меня же почти бутылка водки во лбу.

Славич вспомнил их недавнюю возню в квартире и усмехнулся. Им обоим повезло, вполне могли бы покалечить друг друга по пьяному делу.

— Прибыли, — сказал Крапивин, когда они заехали во двор. —

И мои уже здесь, видишь — фарами мигают. Быстро добрались. Слушай, Игорь, если сумеешь указать, где Гута, — хорошо. Если нет — вытаскивай его любым способом на улицу. Сами узнаем.

— Так же, как у того, на даче?

— Ладно тебе, законник, — раздраженно отмахнулся Крапивин. — Неужели еще не дошло, что не с людьми мы дело имеем — с нелюдями.

Дверь у Марушенко была особая, сейфовая. Плечом ее не высадить. Славич позвонил и стал ждать. Через пару минут лязгнули запоры, на пороге появился Марушенко в футболке и коротких штанах. Славича он поначалу не признал.

— Что надо?

— Ты меня не узнал, что ли, Андрей? — спросил Славич.

Марушенко вгляделся пристальней.

— А, — неприветливо сказал он. — Это ты. Ну и что?

— Где Савелий Сергеевич?

— Тебе зачем?