Мерзавец

— Ты слишком много на себя берёшь! — злится она. — И то, что мы слегка пофлиртовали в интернете, еще не дает тебе никакого права лезть в мою личную жизнь! — выплёвывает мне в лицо, превращаясь в фурию.

Молча снимаю блокировку с дверей и сжимаю челюсть, чтобы не наговорить того, о чем пожалею.

Анна открывает дверь и выходит из машины.

Мне было велено уехать, чтобы не брать на себя слишком много. Но я стою на месте, наблюдая. Чувствую себя бродячим псом, которому указали место. Нет, где-то она права, между нами только гигабайты переписки и один поцелуй. Это еще ничего не значит. Мы чужие люди. Но я присвоил ее. Нагло, бесцеремонно и не хочу тормозить. А у нас тут муж с цветами, которого нельзя трогать. А почему? Может, потому что никакого развода не будет? И меня на*бали?

Анна останавливается возле мужика, разговаривают, он преподносит ей цветы, но она не берет. А какого хрена я должен прятаться? Беру сигареты, выхожу из машины. Прикуриваю, облокачиваясь на капот, и наблюдаю. Вишня оборачивается, хмурится, а ее муженёк прожигает меня надменным взглядом и что-то ей выговаривает. Ну, окей, не похоже, что они счастливая пара. Возник конфликт, и Вишня решила отомстить ему с помощью меня?

Что-то ни хрена не нравится мне быть использованным таким образом.

Глубоко затягиваюсь, прикрывая глаза, чувствую себя идиотом.

Хреновое чувство. Что-то пошло не так в эту знаменательную дату…

Анна открывает подъездную дверь, муженёк с букетом тащится за ней… Щелчок – и железная дверь скрывает от меня семейную сцену, оставляя за порогом их реальность.

Хреновое чувство раздирает грудь. Пиз*ец. Докуриваю и еще несколько минут стою, как вкопанный. Если не живут вместе, какого она приглашает его к себе?

Сжимаю кулак, ощущая, как сводит руку. Тоже, как мальчишка, повелся на ее красивые глаза, голос, нежность…

Вышвыриваю окурок, прыгаю в тачку и срываюсь с места.

Гоняю по городу без направления, нарушая правила, попадая под камеры, врубаю музыку на полную громкость, стараясь не думать о том, что моя Вишня может делать там наедине с мужем.

Моя Вишня…

Не моя.

Замужем.

Сука, отчего так хреново-то? Сколько их вокруг таких красивых, бери любую… Мне просто казалось, что она другая, нереальная, эксклюзивная. А по факту… А по факту прекрасные феи только в сказках. А в моей реальности все насквозь фальшивое. И ведь не было между нами ничего. Поцелуй…

Да скольких я целовал, трахал, половины имен даже не помню, и плевать – ничего не трогало… А этот почти невинный поцелуй задел что-то очень глубоко внутри.

Анна

— Видишь, я даже не спрашиваю тебя, где ты была и кто этот урод, который тебя привез.

— А я и не собираюсь отчитываться, — отмахиваюсь, останавливаясь возле своей двери. Сжимаю в руках ключи, но не спешу открывать. Если бы не Матвей, я бы вообще не впустила Игоря даже в подъезд. Меня накрыло в машине Мерзавца. Снова накрыло тотальным контролем, от которого я пытаюсь убежать. Я никому ничего не должна и хочу сама контролировать свою жизнь.

Может, я высказалась резко, но максимализм и стремительность Мерзавца вывели меня из себя. И потом, я испугалась. По-женски испугалась, что будет конфликт. Не хочу никого сталкивать. Это мои проблемы, и решать их должна я сама. Не хочу быть никому должной, не хочу, чтобы кто-то говорил за меня. Хочу, наконец, сама принимать решения и отвечать за них.

— Я не требую отчетов. Видишь, я меняюсь. Ты этого хотела?

— Попов, я ничего уже не хочу. Меняйся не для меня.

— Ань, я вообще извиниться пришёл, за грубость. Я переборщил в нашу последнюю встречу. Возьми цветы, — снова тянет мне свой букет.

Да боже ты мой!

Еще пару недель назад я была никому не нужна и не страдала по этому поводу. Наслаждалась одиночеством. Что им всем от меня нужно? Разве так сложно оставить меня в покое? Голова болит и кружится от стремительных событий этого дня. Остановитесь! Дайте подышать и осознать. Не давите на меня, мне становится тесно.

— Если я возьму цветы, ты уйдешь? — выгибаю бровь. Щелчок замка, старушка-соседка приоткрывает дверь и выходит на площадку. Осматривает нас прищуренным взглядом.

— Не курите здесь! — строго сообщает она нам.

— Мы не курим! — огрызаюсь я. Женщине семьдесят пять, живет с двумя кошками, и, видимо, единственное ее развлечение – подсматривать за жизнью других.

— Здесь накурено! — заявляет она нам. Правда, пахнет табаком, но мы здесь ни при чём. Игнорирую ее, снова обращая взгляд на Игоря.

— Да, Ань, я уйду, если ты примешь мои извинения.

— Я принимаю, — выдыхаю и забираю у него букет мной нелюбимых роз. Игорь подается ко мне, а мне некуда отступать, упираюсь спиной в стену.

— Мама в больнице, — так печально сообщает он мне.

— Что с ней?

— Сердце. Обследование проходит.

Наверное, я плохой человек и так нельзя. Но все, что вертится у меня на языке, это: «Не может быть, у нее же нет сердца». Сдерживаюсь от комментариев.

— Желаю ей здоровья.

Не понимаю, к чему эта информация. Вызвать жалость? Некому обслуживать Игорюшу? Мальчик остался без мамки и растерялся?