Мерзавец и Маргарита

- Вам нужно с кем-то разговаривать, делиться страхами. И не ждать оценку, как от меня, а просто обсуждать что угодно: свои чувства, мысли, погоду, обед. И начать выходить из этой комнаты, в которой вы заперли себя, как в тюрьме, наказывая за несуществующие преступления.

Несуществующие, да.

Четырнадцать человек убили из-за моего длинного языка и куриного мозга. Хорошие они были или плохие, замешаны в коррупции, или нет – неважно.

Важно то, что я совершила должностное преступление.

Важно то, что Макс скоро поймет, что от меня больше нечего получить.

И тогда только с моста.

- Я подумаю.

- Когда приезжает ваша подруга? Кристина, - уточняет Всеволод.

- Через месяц или полтора, - отвечаю я. – А Марина… Марина не знаю. Нескоро.

Всеволод смотрит на часы: в этот раз мы беседовали больше обычного, но я снова утомилась от этого, и док это заметил.

- Мне пора. А вам, Маргарита, задание: проводите меня до лестницы, как гостеприимная молодая женщина. Прошу вас. Это всего лишь восемнадцать шагов, я считал.

Восемнадцать шагов до лестницы, а обратно бегом. Упасть на кровать с безумно бьющимся сердцем, которое бы неплохо проверить. Накрыться с головой пледом, и слушать тишину.

И завтра.

И послезавтра.

Всю жизнь.

Может, это не так уж плохо. В однообразии есть своя прелесть.

И зачем мне вся эта, так называемая «полная жизнь»: любовь, путешествия, гулянки, дети, работа. Каждому свое. Путешествовать я никогда не хотела особо.

Хотя в горы бы съездила. И на Байкал.

- Я провожу вас.

Всеволод Игоревич качает головой, поняв, что последует дальше, и медленно идет к двери.

- Готовы?

Киваю, и он ее открывает. Выходит первым в желтый от светильников коридор, а я за ним. Ступаю, как по минному полю, и с каждым из этих восемнадцати шагов сердце стремится разорваться.

‍​‌‌​​‌‌‌​​‌​‌‌​‌​​​‌​‌‌‌​‌‌​​​‌‌​​‌‌​‌​‌​​​‌​‌‌‍

Или ухнуть вниз.

Когда уже начнется эта чертова лестница, ведущая на первый этаж?

- Дышите, спокойно, все хорошо, - увещевает меня Всеволод Игоревич. – Мы вместе дойдем до лестницы, а затем моя очередь вас провожать. Девять шагов мы сделаем вместе, а девять – вы одна. Начнем с малого. Хорошо?

Киваю головой.

Хорошо.

Вернее, не очень хорошо. В горле такая сухость, что говорить невозможно. И холодный, мерзкий, липкий пот, кажется, покрыл всю меня.

Лестница, наконец-то. Сейчас мы повернем обратно…

- Марго?

Макс стоит посреди лестницы, отделяемый от меня невидимой чертой, разделяющей наши миры. Оглядывает меня с головы до ног, задерживаясь на лице.

И поднимается наверх.

Ко мне.

Надо бежать.

ГЛАВА 39

- Милая, не бойся, - Макс выставляет вперед раскрытые ладони, всем видом показывая, что не причинит мне зла. – Дай просто посмотреть на тебя…

И он смотрит: с агрессивной жадностью, которой раньше не замечала, и которая будит и во мне нечто темное, и с горькой нежностью.

Горькой, как полынь.

- Маргарита, вы в порядке? – шепчет док на ухо, с тревогой глядя на медленно приближающегося Макса. – Вы можете развернуться, и уйти, вы ведь знаете это?

Знаю.

Я могу развернуться, и уйти. Убежать. В безопасность четырех стен с белой решеткой вентиляции, в черные просветы которой я пялюсь уже который день. И со шторами, на которых узор листьев намекает на скорый разгар весны: деревья зацветут, покроются дурманящими цветами.

И молодые влюбленные будут гулять, держась за руки, и с упоением целоваться.

А я буду сидеть там одна.

Макс вот тоже встретит кого-нибудь, как… Боже, как мистер Рочестер встретил Джейн Эйр.

Я покроюсь пылью, которая припорошит меня снаружи, и забьется в легкие. И окончательно сойду с ума в безмолвной безвестности.

Никому не нужная, ни единому существу на этой планете.

- Макс, - выдыхаю, слабо тянусь к нему кончиками пальцев, и он взлетает по лестнице, укутывая меня своим запахом, и своим телом. – Макс, - всхлипываю, расслабляясь в его руках.

- Шшшш, девочка моя, прости… прости… больше никогда, слышишь? Никогда больше!

Сильные, родные руки гладят, теснее вжимают в свое тело, и я окончательно понимаю – да, нужна ему. Пусть, использовал меня так гнусно, пусть!

Но Макс, пожалуй, единственный человек, которому я по-настоящему дорога!

У подруг свои жизни: Крис вся в работе, у Марины дети, а у меня вот Макс.

А у него я.

И на короткий миг забывается все, что он сделал. А затем я вспоминаю. Все, и сразу. Плевать на мою женскую гордость, которой итак не было, и на то, что воспользовался мной, но убийства…

Руки, которые меня обнимают, и силой которых я наслаждаюсь, в крови.

И она пачкает меня. Оставляет на одежде пятна, клеймит кожу так, что не отмыться. Максу – от убийств, а мне от тех четырнадцати, которые на моей совести.

- Я…

… ненавижу тебя, отпусти!

- Я скучала, - договариваю совсем не то, что хотела сказать. А то, что у меня на душе.

Я чертовски скучала! И не прогнала бы Макса, если бы он вломился в мою комнату-темницу, снова решив все за меня.

За нас обоих.