Мерзавец высшей академии

Габриэль Мейз неожиданно усмехнулся, а после склонился ко мне чуть ближе, и мой взгляд припал к его чувственным губам, от которых пахло виски и шоколадом.

— И что в этом такого? — хрипло произнес он, обескураживая своей близостью. — Я ректор этой академии и обязан заботиться о своих учениках.

Обо всех? Или только я удостоилась такой чести?

Где-то в стороне послышались мелодичные женские голоса, и я испуганно вздрогнула, сжавшись в крепких руках.

Мужчина прижал меня к себе чуть плотнее, затем непринужденно открыл портал и смело шагнул внутрь.

Оказавшись по другую сторону пространства, я застыла на мгновение, очарованно хлопая глазами.

Никогда прежде не видела, как пользуются портальным перемещением.

Я очутилась словно в зазеркалье, наблюдая за двумя юными девушками, которые не замечали нас и увлеченно о чем-то болтали, возвращаясь в корпус.

Немыслимо…

Как только первокурсницы оказались в нескольких шагах от прозрачной завесы, ректор закрыл портал, плавно проведя рукой в воздухе.

— Теперь жду объяснений, — произнес он, пока я неподвижно застыла в его руках, судорожно прижимая к груди проклятую чашку. — Почему ты в таком виде, и зачем тебе посуда из нашего буфета?

Я и опомниться не успела, как он перешел на «ты», вынуждая удивленно вглядываться в его карие со светлыми вкраплениями глаза.

Вблизи Габриэль Мейз выглядел иначе, куда более волнующе и привлекательнее: темные каштановые волосы, убранные в аккуратный хвост на затылке, легкая небритость на лице, мускулистая шея с несколькими выпирающими венами под смуглой кожей.

От него веяло подавляющей силой и мужественностью.

Его руки держали меня крепко, пока я безропотно дрожала, не в силах отстраниться.

— Кажется, от холода ты лишилась дара речи, — негромко произнес он.

Да, если бы от холода…

А затем сделал пару шагов, приближаясь к широкому кожаному дивану, и внутри меня все испуганно сжалось.

— Я думаю, мы можем перейти на «ты», учитывая нашу близость, — улыбнулся он, намекая на нелепость ситуации.

Я безмолвно кивнула, только сейчас заметив, что мы стоим посреди его кабинета, обставленного дорогой мебелью, большой камин в центре согревал и украшал помещение.

В голове вдруг возникла догадка, касательно его элемента стихий.

Это огонь? Как и у меня?

Мужчина подошел вплотную к дивану и бережно опустил меня на его мягкий край, не беспокоясь за обивку, которую я могла испортить своей мокрой одеждой.

— Сейчас дам полотенце, — уведомил он, и я увидела, как мокрая по моей вине рубашка облегает его упругие мышцы.

Так…

Нужно поскорее уходить отсюда!

— Ты расскажешь? — раздался ровный голос у противоположной стены, и я слегка прочистила горло, все еще не понимая, как себя вести, и как объяснить то, что произошло.

— Я случайно упала в ручей… — призналась, чуть плотнее кутаясь в пиджак, от которого приятно пахло мужским одеколоном.

— И что ты делала там? Допивала кофе? — он вернулся ко мне, многозначительно кивнув на чашку, которую я до сих пор нервно сжимала в руках.

— Именно так, — соврала, глупо улыбнувшись, и горячие мужские пальцы вдруг коснулись моих, отчего я невольно вздрогнула.

Габриэль отобрал у меня собственность буфета и взамен вручил белоснежное полотенце, прожигая многозначительным взглядом.

— Раздевайся, — неожиданно произнес он, и я от испуга перестала дышать.

— Вы… вы не можете… — ошеломленно прошептала, пытаясь слиться с обивкой дивана. — Вы же ректор!

Выражение на лице мужчины резко изменилось, делая его более непреклонным и суровым, а в глазах колыхнулось темное пламя.

13.

Габриэль Мейз

Эта студенточка вновь играла на моем воображении.

Елозила сейчас на моем кожаном диване в облегающей мокрой одежде и неловко кусала губы, делая при этом невинные глаза.

Вот только я знал…

Она отнюдь не невинна, и фантазия у нее оказалась подобающей.

Я многозначительно кивнул в сторону халата, который незаметно положил на спинку дивана пару минут назад, и Элана Фрэйз перевела на меня растерянный взгляд.

Было невероятно забавно наблюдать, как осознание постепенно отражается в ее больших зеленых глазах, а чувственные губы начинают подрагивать от накатившего смущения.

И о чем она подумала?

— Тебе нужно переодеться, чтобы не заболеть, — терпеливо пояснил я, деловито сложив руки на груди. — Впрочем, если ты желаешь, чтобы я снова тебя вылечил…

— Нет, — резко выпалила она, и я не смог сдержать ухмылки. — Я разденусь, то есть оденусь, в смысле… вы поняли!

Я провел перед собой рукой в «приглашающем» жесте, и девушка неловко опустила подбородок, сжимая дрожащие пальцы на коленях.

Мне нравилось играть с ней.

Она была живая, настоящая, не скрывала своих мыслей и эмоций, в отличие от всех остальных.

И почему я раньше не замечал эту малышку?

В ней определенно что-то было, помимо ярких красных волос и больших зеленых глаз.

Впрочем, если бы не Адалинда Фрэйз, я бы вообще не обратил на нее внимания. Эта эксцентричная особа из аристократической, но обанкротившейся семьи сделала мне невероятно выгодное предложение, от которого я не смог отказаться. И главным связующим элементом этой сделки стала ее дочь — Элана Фрэйз.