Мерзавцы в крови

— Не ушиблась? — холодные пальцы касаются горячей щеки девушки, и мужчина скалится в улыбке, обнажая острые клыки, которые смотрятся чужеродно и пугающе, словно он собрался на дьявольский маскарад чудовищ, — не молчи, я волнуюсь.

Николь кричит, но ее голос обрывается на тихий хрип и стон. Сил нет даже встать, поэтому она вяло отмахивается от окровавленной руки и ползет по мокрому камню к калитке, выкашливая просьбы о помощи.

— Какая же ты упрямая, — мужчина разочарованно качает головой и встает. Несколько шагов и он нависает над всхлипывающей девушкой мрачной скалой, — тебе не убежать. Я же дал тебе возможность уехать, но ты сама приняла решение прийти сюда.

Он тяжело вздыхает и грубо хватает Николь за ворот куртки как провинившегося маленького котенка. Девушка скулит от страха — ее тело не слушается и ощущается как молочный пудинг, в котором нет ни костей, ни мышц.

— Даже жаль губить такую светлую душу, — он заглядывает в мутные глаза девушки и ласково улыбается, — и кровь твоя будет для меня ядом. Слишком уж ты перенервничала. Запах страха — гнилой и затхлый, никакого удовольствия.

Мужчина вдыхает холодный воздух и едва заметно морщится. Николь издает свистящий вздох и пытается вырваться из рук убийцы, но лишь слабо дергается.

— Твоя кровь была сладка, если бы ты любила меня, — бархатный шепот впивается когтистыми лапками в затылок девушки, — нет большего удовольствия подарить поцелуй смерти влюбленной женщине.

Николь затравленно смотрит в сторону калитки и беззвучно шепчет:

— Помогите…

Мужчина наклоняет лицо к открытой шее девушки и проводит кончиком языка по бледной коже, и это прикосновение — ожог от кусочка льда.

— Спи, — шипит незнакомец в ухо и ласково касается губами мочки, которая покраснела от холода, — не хочу портить твою кровь ядом ужаса и страха.

Николь кричит, но слышит лишь хриплые стоны. Воздух густеет вокруг нее, и девушка проваливается в кошмар как в мягкую вату. Ей видится, как чудовище несет ее через улицу, скалит острые и кривые зубы и напевает песню о глупых наивных девочках, которых режут мясники на куски в темных и грязных подвалах. И мягкий смех, который падает на брусчатку хлопьями пепла. Девушке редко снятся ужасы по ночам, но они всегда до мурашек реальны.

Глава 2. Выбор

Николь проснулась из-за дикой жажды — глотка и пищевод словно слиплись, а в глаза насыпали мелкую пыль, которая въелась в роговицу. Девушка буквально перевалилась через кровать и мешком упала на мягкий ворсистый ковер. Она глухо простонала в густые синтетические завитки и еле поднялась с пола, кряхтя как столетняя старуха. Она бездумно уставилась на аккуратно сложенную стопку одежды на прикроватной тумбе - сгиб к сгибу. Она совершенно не помнила, как вернулась домой, как переоделась в растянутую футболку с мультяшным героем... и когда она так научилась складывать вещи?

Николь влила в себя два стакана воды, прежде чем разум ее начал проясняться. Требовательный стук отвлек ее от смутных воспоминаний о вчерашнем дне. С каждым мгновением дверь сотрясалась все громче и громче, и девушка с грубыми словечками выскочила в коридор, крепко сжимая стакан в руке. Не успела она с тихими возмущениями распахнуть дверь, как ее тут же молча скрутили и накинули на голову плотный мешок из черной ткани. Руки завели за спину и связали пластиковой стяжкой, которая неприятно врезалась в запястья.

Николь завизжала, и стакан со звоном упал на кафельную плитку, разлетевшись на сотни осколков. Их было двое. Они коротко перебрасывались между собой сухими словами, смысл которых девушка никак не могла уловить, потому что она изо всех сил кричала, чтобы соседи услышали ее вопли. Однако либо никого не было дома, либо никто не хотел себе нажить проблем с утра пораньше. Один из уродов задрал мешок и умело заткнул визжащий рот Николь куском дурнопахнущей тряпки, крепко сжав челюсть в стальной хватке, и довольно хохотнул, когда она попыталась пнуть невидимого врага. Девушка охнула, когда кто-то из ее похитителей с силой ударил в живот.

— Не дергайся, сука, — злой рык в ухо, — иначе хребет переломаем.

Николь повисла на чужих руках, задыхаясь от нехватки кислорода, и ее торопливо вывели на лестничную площадку. Каменный пол холодил босые ноги, грязь и пыль липла к коже нежных ступней. Когда ее вывели на улицу, она содрогнулась от холода, который залез под футболку и укусил за соски. Девушку попытались запихнуть в машину, и она предприняла слабый рывок, чтобы высвободиться из нахальных рук. Грубый и точный тычок под ребра охладил ее пыл и рвение.

— Пустите, — неразборчиво замычала Николь, и дверца перед ней захлопнулась. Кляп горчил и отдавал мазутом, — пожалуйста!

— Сиди тихо, — грубый мужской голос и шлепок по голому бедру, — я не люблю бить женщин, но ты меня вынуждаешь поступать плохо, а так я человек хороший и в меру добрый.

Девушка вжалась в кресло и расплакалась. Слезы катились по щекам и шее, а затем впитывались в край мешка, надетого на голову.

— Поехали, — дверца захлопнулась, и машина тихо тронулась с места.