Мерзавцы

– Слушай, а их не дохуя? – шутливо спрашивает Лекс, подняв перед лицом сжатые кулаки и принимая стойку как на ринге.

– Да пошли они на хуй, – выплевывает Феллини.

– На хуй, так на хуй, – соглашается Лекс и блокирует кулак, летящий ему в лицо.

Он выкручивает руку парня, похожего на гопника, и тот, поскуливая падает на колени. Мне кажется, я слышу хруст костей… Мамочки.

С другой стороны удар за ударом отбивает Феллини: последнему нападающему на него прилетает подошвой кроссовка прямо по лицу. Я закрываю рот руками, когда вижу, как кровь вместе с зубами парня брызгают на пол. Еще один таки успевает дотянутся до челюсти брюнета – тот только сцепляет зубы и просто кидается на обидчика.

С рыком валит его на пол, оседлывает, зажимает корпус ногами и начинает молотить его голову и лицо кулаками. Так обычно отбивают мясо кулинарным молотком. И брызги так же летят. И на меня тоже попадает. Меня словно парализует страхом.

Лекс ударом кулака под челюсть укладывает в нокаут очередного противника и начинает оттаскивать от уже полутрупа Феллини.

– Хорош уже, – шипит сквозь сжатые зубы. – Он уже не боец. Пошли. Сейчас еще набегут.

– Отпусти! – вырывается брюнет. – Лекс, отпусти!

– Хоре, я сказал, – орет Лекс и вдруг встречается со мной взглядом. – Ты сейчас ему черепушку как арбуз расколешь, и что потом?

– Блядь!.. – Феллини со психом расслабляется, дергает руками и смотрит прямо на меня. – Не такая, привет!

– Смотри-ка, Феллини, – Лекс состряпывает гримасу почти мультяшного удивления. – Не такая по клубам у нас шастает. Вот это да! Значит, такая все-таки. Пойдем покараем ее. Пора на коленочки и прощения просить.

– Эй, вы че тут творите?! – охранник появляется вовремя для меня, но не вовремя для лежащих на полу парней.

Я соскальзываю с высокого табурета, приземляюсь на шаткие шпильки и, как могу, быстро, мелкими перебежками несусь в противоположную от места битвы сторону, к черному выходу.

С трудом спускаюсь по металлической лесенке и быстро иду через парковку.

– Эй, красивая, куда намылилась? – раздается противный голос за спиной, и я ускоряю шаг. Этого еще не хватало!

– Не беги, красивая, мы ж просто поболтать, – второй голос уже звучит ближе. – Эй, стой!

Почти бегу, не оглядываюсь. Чья-то рука жестко хватает меня за плечо и разворачивает так резко, что я чуть не падаю к ногам парня, который светит перед моим носом чем-то блестящим. От него мерзко пахнет дешевым пивом – меня тошнит. Пальцы все сильнее сжимаются на плече.

– Пустите, – блею я, как днем в библиотеке.

– Да постой, давай познакомимся поближе, – он едва ворочает языком, настолько бухой.

– Не хочу, – только и могу выдать я, когда меня хватают и тащат куда-то вглубь темной стоянки. – Пустите! Я тут с парнем. Он боксер.

– Да что ты? И где же он? – насмешливо говорит второй. – Давай поцелуемся, красивая?

Меня толкают спиной на стену и прижимают руки к ее влажной, шершавой поверхности. Я вырываюсь, обдирая кожу на ладонях.

Запашок свежего перегара все ближе, и я в ужасе зажмуриваюсь.

Глава 3 (Лекс)

– Тебе бы льда к морде приложить, – замечаю я, пока мы быстрым шагом чешем через темную стоянку к нашим тачилам. – Завтра заплывешь мамка не узнает.

– Отъебись, – беззлобно бросает друг, не напоминая, что мамка от синевы его не узнает и без опухшей рожи.

– Отъебался, – лыблюсь я, представив, как бы изменилась в лице не такая, увидь наши битые после боя в клетке хари. – Смотри, какая-то херова гопота девчонку к стенке прижала. Может, продолжим мероприятие, так сказать?

– Пошли пизды дадим, – оживляется Феллини и даже как-то воодушевляется.

Подходим ближе, аккурат в то место, где в тусклом свете единственного фонаря можно разглядеть светлые волосы и почти детскую мордочку трепетной лани. Вот это поворот. Какие-то два загашенных урода жмут к стенке нашу не такую отличницу, а та с писком пытается… А что она пытается? Головой вертит только и ревет. Ох, так дело не пойдет.

– Глянь-ка, знакомые все лица, – бросаю я другу, уже рванув к тому, кто стоит ближе ко мне. – Не такая наша.

– Иди сюда, ты! – сразу быкует Феллини, но это так, ему просто надо поорать перед тем, как вмазать.

Я же молча хватаю мразоту, которая воняет пивом и рыбой за шкирятник и впечатываю его рылом в стенку, как раз рядом с дрожащей ланью, которая вскрикивает и вжимается спиной в мокрые кирпичи еще отчаяннее.

Ромка сразу бьет в ухо не успевшему обернуться отморозку, и тот теряется, валится вперед на не такую, но Феллини тут же дергает его за ворот назад. Тот падает и сразу получает удар с наскока по морде.

Пока он занят, я решаю поиграть немного с нашей отличницей на грани обморока или нервного срыва, а может, и всего разом.

Нависаю над ней, упершись локтем прямо над головой, – ебать, какая она крошка, куколка просто, – второй рукой придерживаю ее за предплечье и прижимаю к стене, чтобы не стекла по ней водичкой. Таращит на меня свои широко открытые голубые глазки.