Мерзкая семерка

Все годы заточения в Муравейнике он мысленно экспериментировал, пытался решить проблему преобразования неосязаемой магии в физическую подвижность. Лоример Фелле, сам того не желая, дал на это ответ: тело вампира стало тиглем, а его насыщенная магией кровь – мощным источником силы. Если бы Джерак Хайден мог более методично воспроизвести этот процесс, наступила бы новая эра прогресса. Люди стали бы подобны богам – бессмертные, больше не рабы потребностей и мимолетных желаний плоти.

У алхимика не было времени внедрить человеческое сознание в это первозданное тело или строить искусственный разум по собственному образцу, но скелет был куда прочнее костей и плоти. Джерак Хайден надеялся, что этого будет достаточно, чтобы поспособствовать его побегу из обреченного города.

Его руки дрожали, челюсть ныла, и жгло глаза. Сделав крошечный надрез на предплечье, он залил в рану остаток крови вампира, содрогаясь от наслаждения, когда магия потоком хлынула в вены. Эти крошечные дозы он принимал с тех пор, как получил объект для испытаний, и был уверен, что его могучий интеллект останется стабильным и ясным, если перемены не будут внезапными. Ему обязательно нужно выжить и невредимым покинуть Тарнбрук, потому что ум Джерака Хайдена, мастера алхимии и гения, чрезвычайно важен для этого мира.

Глава 36

На стенах стояла ужасающая тишина, несмотря на то что туда набилось много народа. В мертвом безмолвии все с отчаянием наблюдали, как с юга страшным зверем из белых плащей и блестящей стали приближается армия Империи света. В солнечных лучах они выглядели величественно и ужасающе, совсем не похожими на заляпанных кровью и грязью защитников Тарнбрука. На их фоне побежденные Тарнбруком имперские солдаты выглядели бы дилетантами. Тяжеловооруженная пехота была выстроена в десять четких, марширующих в ногу квадратов, каждый из которых возглавлял инквизитор в полных доспехах, а полдюжины жрецов в рясах замыкали строй для магической защиты и исцеления. Во главе войска в сопровождении множества посвященных рыцарей шел сам принц Сокол, излучающий гнев. При одном его появлении горожане должны были падать ниц и молить о пощаде.

Один так и сделал. Амогг крепко ухватила его за горло и швырнула вниз, в город, не интересуясь, сломал ли он при падении шею. Повторить его ошибку больше никто не рискнул.

Принц Сокол подошел к Тарнбруку с двумя тысячами отборных убийц за спиной, ветеранов многих захватнических походов и чисток. Из них уже давно было выжжено всякое милосердие.

Верена Авилданская отвернулась от этого зрелища, верные пираты помогли ей сойти со стены, а малыш слинкс крепко обнимал за плечи. Бережно придерживая перевязанный обрубок руки, королева подошла к Лоримеру Фелле и его слуге. Лорд-вампир был отмыт, нарядно одет и стоял в праздных размышлениях. Эстеван, напротив, имел неопрятный вид, шляпа на нем была заляпанная и мятая, а глаза смотрели устало. К нему то и дело подбегали посланники – он занимался организацией обороны.

Королева проигнорировала вампира, но привлекла внимание Эстевана.

– Тебе следует убрать защитников с городской стены, – сказала она. – Я рассказывала вам о своей морской битве. Люди, выстроившиеся на этих стенах, только навлекут на себя смерть – золотое пламя пронесется по ним и сожжет все живое.

Эстеван оценивающе посмотрел на примитивную защитную стену, которую за несколько недель возвели вокруг города.

– Я понимаю, что простой ров и забор из бревен надолго не задержат такую армию. Остается надеяться, что сырое дерево окажется более прочным, чем просоленные бока кораблей Авилдана. Я обсуждал это с Тиарнахом и Амогг, и мы пришли к выводу, что они, скорее всего, будут пробивать стену и атаковать через брешь, а не пытаться захватить целиком. Уверяю, бойцы наверху больше для устрашения.

Верена кивнула, поправляя повязку.

– Ты всю жизнь понапрасну тратишь свой интеллект, служа этому чурбану вампиру.

Лоример Фелле не стал возражать, только чуть улыбнулся.

– Амогг, Тиарнах и я будем сдерживать их у брешей, – сказал он, – разумеется, если Черная Герран и Мейвен смогут отразить самые тяжелые удары золотого огня. Если нет, то битва, скорее всего, окажется удручающе краткой.

– А где Джерак Хайден и его творения? – с отвращением морщась, будто надкусывая кислый лимон, спросила Верена. – Что-то я здесь не вижу этой суетливой мелкой крысы.

Эстеван указал на небольшую группу горожан в масках, кожаных перчатках и фартуках – они переносили на стену мешки и большие сосуды и укладывали рядом с громадной фигурой Амогг.

– Пока мы тут беседуем, на позицию выдвигается его последнее вооружение. – Эстеван нахмурился и помолчал. – Это странно. Я мог бы поклясться, что он делал нечто большее, чем это… нечто едкое в больших глиняных горшках. – Он покачал головой. – Как бы то ни было, руки Амогг Хадакк поработают катапультой. А сам Джерак сейчас, вероятно, как раз закончил встречу с Тиарнахом и ополчением.