Мерзкие дела на Норт-Гансон-стрит

Беттингер массировал перенапряженную руку, когда Кимми вернулась из кухни, на ходу делая один глоток легкого пива за другим.

– Я хочу задать вам вопрос, – сказал детектив, – и обещаю, что ваш ответ не будет использован официально.

– Хорошо. – Молодая женщина села на диван, поправила халат и прижала холодный цилиндр пивной банки к синяку под правым глазом.

– Вы сегодня принимали какие-то вещества, оборот которых находится под контролем? Таблетки? «Травку»?

– А что такое «травка»? – На подбородке соседки Мелиссы появилась ямочка.

Жюль закрыл блокнот.

– То, что может дискредитировать ваши показания, если дело дойдет до суда.

– Я не вызывала полицию, – перешла к защите Кимми.

– Я знаю, что не вызывали. И благодарю вас за то, что все рассказали мне.

Несмотря на то что история, услышанная полицейским от этой молодой женщины, могла и не привести к аресту, она подтверждала, что Себастьян Рамирес скрывался.

– И всё? – спросила Кимми.

Она явно хотела продолжить маршрут в сторону «травки», алкоголя и использования пистолетов.

– Вы должны отдать мне это… – Беттингер показал на револьвер.

– А если афроамериканец вернется?

– Прежде всего вам не следует здесь оставаться. Есть ли какое-то место, куда вы могли бы…

– Если только вы не наденете на меня наручники и не потащите силой, я останусь тут, и будь я проклята.

– Я не собираюсь надевать на вас наручники.

– Тогда, будь я проклята, я останусь.

– Ладно. Я понимаю. И очень хорошо представляю, что произойдет после моего ухода… – Жюль указал в сторону бутылки виски на кухонной стойке и бонг под креслом. – Это нормальная реакция на то, что вам пришлось пережить. И я считаю, что вы правы: едва ли этот парень вернется. Вы не видели его лицо, вы ненадежный свидетель, и вы не знаете, где находятся Мелисса Спринг и Себастьян Рамирес. Но мы оба можем ошибаться. Он или его приятель не ровен час вернутся. И если так случится, то каковы шансы пьяной девушки, стреляющей из револьвера в первый раз в жизни, победить опытного профессионала?

– Один из трех? – с надеждой спросила Кимми.

– Измените первую цифру на ноль.

Соседка Мелиссы наморщила лоб.

– Вы не можете знать наверняка.

– Я знаю абсолютно точно. Однако шансы на то, что вы попадете себе в ногу, отстрелите пару пальцев или убьете соседа, пока будете играть с этой штукой, весьма велики. Я даже готов поставить деньги на то, что я прав.

– Похоже, вы сволочь.

– Так многие говорят.

– Ладно. – Кимми прикончила банку легкого пива и потянулась к револьверу.

– Подождите.

Молодая женщина остановилась.

– Да?

– Вы можете дать мне мешочек?

– Если вы уйдете.

– По рукам.

* * *

Пока Беттингер находился в квартире Кимми, наступил день. Шагая по каменной дорожке, детектив содрогнулся, выдохнул пар и поправил рукоять револьвера, торчавшего из кармана его парки, как угроза.

Вскоре он оказался на парковке, где оставил свой желтый хетчбэк.

– Господи Иисусе! – вырвалось у него.

На ветровом стекле автомобиля кто-то разбил яйца, которые превратились в ледяную слизь.

Детектив сел в машину, захлопнул дверцу и включил зажигание, стараясь сдержать раздражение, – во всяком случае, эта глупая выходка была не столь опасна, как медвежий капкан. Недовольно покачав головой, он нажал на кнопку быстрого набора номера и поднес трубку к уху.

– Доминик Уильямс, – прозвучал записанный голос, а затем электронная штуковина издала звуковой сигнал.

– Это Беттингер. Я только что вышел из квартиры Мелиссы Спринг – после весьма интересного разговора с ее соседкой по комнате – и возвращаюсь в участок.

Сказав это, Жюль отключил телефон, поправил обогреватель, который гнал прохладный воздух, и зевнул – зевок продолжался не меньше десяти секунд. Солнечный свет проник внутрь автомобиля через призматическую массу разбитых и замерзших яиц и превратился в гнетущую радугу.

В этот момент возле левого бедра полицейского зазвонил мобильник.

Беттингер протянул руку, открыл телефон и приложил его к правому уху.

– Да?

– Я получил твое сообщение. – Голос Доминика показался Жюлю не слишком счастливым.

– И я очень ценю, что ты перезвонил мне.

– У тебя есть что сказать?

– А у тебя? Я начинаю думать, что ты можешь сообщить мне много интересного, и тебе есть над чем задуматься.

Почти минуту оба молчали.

– Ты хочешь поговорить? – спросил Уильямс.

– Я хочу послушать, например, историю ублюдков, которые прячут свои секреты, и это приводит к смерти хороших копов. Знаешь такие истории?

И вновь наступило молчание – вероятно, великан-полицейский пытался сдержать гнев или с кем-то советовался.

– Может быть, – ответил он наконец.

– Значит, в твоем черепе не только толокно.

– Ты намерен и впредь ставить мне подножки?

– До тех пор, пока не смогу купить себе пару ботинок, сделанных из куска камня.

Капрал фыркнул в телефон.

– Нам следует сесть рядом и поговорить с глазу на глаз.

– Да. Ты и твой рябой приятель.

– Он там будет.

– Я не имел в виду твой член.

– Иди ты. Я прекрасно понял, кого ты имел в виду. – Доминик не мог скрыть переполнявшего его яда. – Ну… так где?

– В «Сычуаньском драконе». Буду там через двадцать минут.

– Дай полчаса.

– Двадцать минут.