Мерзкий старикашка

‑ Если, конечно, ты сам этого пожелаешь.

‑ Снять обеты... ‑ эхом повторил я за Тхритравой. ‑ Покинуть обитель? Зачем? Кто нынче помнит в Аарте о царевиче Лисапете? Кто поддержит его притязания?

‑ Те, кто от века хранит закон и традиции Ашшории. ‑ несколько напыщенным тоном произнес властитель Хатикани. ‑ Совет князей. Если, конечно, царевич пообещает восстановить их старинные вольности.

Ага! Вот и условия. Ну, кто же сомневался, что князюшки даже в мышеловку кладут сыр с ценником?

‑ А что же, старинные права и вольности членов совета попираются? ‑ с невинным видом поинтересовался я.

Интересно, хватит посланцам наглости обвинить покойных царей в нарушении традиций и законов Ашшории, что почти тождественно обвинению в святотатстве? Прям даже интересно стало.

‑ В последние годы были... некоторые отступления. ‑ дипломатично выразился князь Софнине.

Надо же! Может он вовсе и не такой дурак, каким кажется, когда с ним познакомишься поближе?

‑ И вы желаете обратно... наступить?

‑ О, этого все хотят! ‑ горячо заверил меня князюшка.

‑ Так‑таки уж и все? ‑ усомнился я.

‑ Практически. ‑ парировал властитель Софенского удела. ‑ Многие члены совета письменно подтвердили это, поклявшись перед свидетелями, что поддержат претензии брата царя Кагена, коли он вернет им то, что по праву их и так. Если уважаемый князь Тимариани соизволит...

Соизволил. Сделал морду ящиком, достал из сумки еще один свиток, украшенный множеством печатей, и протянул мне. Хм, а неслабо ‑ двенадцать гербовых оттисков из тридцати шести возможных. Причем знака самого Зулика под текстом нет.

‑ Ну надо же, как много отступлений мелким почерком, едва место для печатей осталось. ‑ я изобразил сокрушенный вид и покачал головой, попутно проглядывая написанное.

Еще бы не много. Лендед с Кагеном дворянскую вольницу за годы своего правления окоротили знатно ‑ куда там одному популярному в некоторых районах Земли политическому деятелю, с его вертикалью власти...

‑ Право сбора пошлины с купцов, проходящих по землям владетельных князей, значит, утрачено? Ай‑я‑яй, так совсем мошной оскудеть можно.

‑ Истинно так. ‑ скорбно вздохнул князь Хатикани.

‑ А что же это, только для владетельных‑то князей? Нешто кроме тех, кто в Совете заседает, других землевладельцев в Ашшории нету?

Князья переглянулись между собой, соображая что ответить. Эх, нету в вас солидарности трудящихся и понимания классовой общности, товарищи феодалы...

‑ Да не по чину им будет. ‑ нашелся Арцуд.

‑ Да? Ну что же, понимаю, понимаю... ‑ я покивал. ‑ Значит, право сбора налогов в царскую казну надо возвращать?

‑ Так ведь с чиновников этих государству‑то одно разорение. И жалование им положено, и воруют они безбожно ‑ вон хоть того же брата Асмару спроси. ‑ огладил бороду Шедад. ‑ Он, я слышал, до монашества как раз мытарем‑то и был, знает про все их порядки. Мы же лишь о благе государства радеем! К чему эти пустопорожние траты, когда князья испокон веку сами цареву долю собирали?

‑ Да‑да, это понятно, им‑то воровать степенство не позволит. ‑ снова покивал я.

‑ Истинно так! ‑ возгласил князь Софенине и воздел палец.

‑ Хм... И, значит, охрану благолепия в княжеских землях им же поручить заново?

‑ Владетельный сам обязан обеспечить чинность, да безопасность жителей и путников в своей земле. Это священный его долг. ‑ внушительно кивнул князь Хатикани. ‑ И казне, опять же, расхода на содержание стражников не будет.

‑ Как это... ответственно. Ну, а исключительное право суда вернуть, это, верно, для того же?

‑ Зришь в корень, брат Прашнартра. ‑ Шедад кивнул еще раз. ‑ Именно так и есть. Судье также кормление от казны полагается, так для чего же деньги тратить и сущности умножать? Поймал князь разбойника, тут же его осудил, да на елке и повесил, добрым людям на радость, а татям ‑ во устрашение.

‑ Для всего этого войско надобно... Хотя, вижу ‑ снять ограничение на число княжеских дружинников.

‑ И безземельным витязям будет к кому на службу податься. ‑ поддакнул Софенский князь. ‑ Не только о казне, о царских подданных Совет тако же радеет.

‑ Но разве не почетнее им в царскую службу вступать? ‑ прищурился я.

‑ Почетнее. ‑ не стал спорить Арцуд. ‑ Так и надо, чтобы священную особу государя окружали лишь достойнейшие из достойных! А их, увы, не так много.

‑ Вижу‑вижу. ‑ кивнул я. ‑ Это потому вы хотите ограничить царское войско одними лишь Блистательными и стражей его личных земель?

‑ Ну а к чему траты, когда князья выставят свои дружины по первому зову своего царя?

‑ Ну, зов‑то, положим, просто так теперь и не кинуть...‑ я хмыкнул. ‑ Ведь вы желаете, чтобы объявлять войну и заключать мир царь мог лишь с согласия совета князей.

‑ О, это простая предосторожность от негодных советников, которые могли бы втянуть Ашшорию в неисчислимые бедствия. ‑ с самым честным видом произнес князь Хатикани. ‑ У подножия трона вечно толпятся недостойные, дети змеи и ехидны, порождения крокодила, но, бывает, что хитростью и изворотливостью они занимают место близ государя и отравляют его разум дурными советами и наветами на честных слуг его.