Мещане

Художник, наконец, поотодвинулся с своего места и дал ему возможность снова наблюдать Домну Осиповну, хоть и ненадолго, так как танцы кончились, и ее не видать стало. В продолжение всего своего наблюдения Бегушев заметил к удовольствию своему, что Домна Осиповна почти не разговаривала с Янсутским, но в ту сторону, где он стоял, вскидывала по временам глаза.

Следующую кадриль Домна Осиповна танцевала с графом Хвостиковым. Бегушев видел, что граф со своей, хотя несколько и старческой, ловкостью немедля начал занимать Домну Осиповну. Она внимательно прислушивалась к его словам, что же означало выражение лица ее, определить было трудно. Кажется, оно более всего дышало грустью; словом, надежды моего пятидесятилетнего героя все более и более росли, но вдруг ему кинулся в глаза доктор Перехватов, стоявший на противоположной стороне боковой эстрады в щегольском фраке, в белом галстуке, туго натянутых белых перчатках, - и к нему прямо направилась Домна Осиповна. Увидав ее, Перехватов, спустившись с двух - трех ступенек эстрады, подошел к ней и подал ей руку. Затем они ушли в другие залы. Все это точно ножом кольнуло Бегушева в сердце. Утомившись, наконец, стоять, он опустился на одну из ближайших красных скамеек и потупил голову. Ему припомнилось, что в этой же зале и он когда-то ходил с Домной Осиповной под руку, ходил бы, может быть, и до сей поры, если бы сам все, в своем бешеном безумстве, не разломал и не исковеркал!

Граф Хвостиков между тем на средине освободившегося от толпы зала разговаривал с каким-то господином, совершенно седым, очень высоким, худым и сутуловатым, с глазами как бы несколько помешанными и в то же время с очень доброй и приятной улыбкой. Господин этот что-то с увлечением объяснял графу. Тот тоже с увлечением отвечал ему; наконец, они оба подошли к Бегушеву.

- Все идет отлично! Оставайся непременно ужинать, - шепнул прежде всего граф Бегушеву, а потом присовокупил, показывая на товарища своего: Господин Долгов желает возобновить свое старое знакомство с вами!

Бегушев, как ни расстроен был, но узнал Долгова, своего старого товарища по пансиону и по университету.

- Здравствуйте! - сказал Бегушев, приветливо пожимая его руку.

Он любил Долгова за его хоть и бестолковое, но все-таки постоянно идеальное направление. Долгов в каждый момент своей жизни был увлечен чем-нибудь возвышенным: видел ли он, как это было с ним в молодости, искусную танцовщицу на сцене, - он всюду кричал, что это не женщина, а оживленная статуя греческая; прочитывал ли какую-нибудь книгу, пришедшуюся ему по вкусу, - он дни и ночи бредил ею и даже прибавлял к ней свое, чего там вовсе и не было; захватывал ли во Франции власть Людовик-Наполеон, Долгов приходил в отчаяние и говорил, что это узурпатор, интригант; решался ли у нас крестьянский вопрос, - Долгов ожидал обновления всей русской жизни. В искренность всех этих увлечений Долгова Бегушев верил, но в силу - нет: очень их было много и чрезвычайно они были разнообразны! Долгов сел рядом с Бегушевым на скамейку, а граф опять к кому-то убежал. Долгов, подобно Бегушеву, также склонил свою голову; видимо, что жизнь сильно помяла его.

- Вы в деревне живете? - спросил Бегушев: он давным-давно не видал Долгова.

- Жил было в деревне, - отвечал тот, - хотел настоящим фермером сделаться, сам работал - вон мозоли какие на руках натер! - И Долгов показал при этом свои руки, действительно покрытые мозолями. - Но должен был бросить все это.

- Отчего?

- Семья подросла! Семью надо было воспитывать.

- А велика?

- Слава богу, четыре сына и три дочери; но средства очень ограниченные... Мне бы весьма желалось приехать к вам и побеседовать, знаете, этак по душе, как прежде беседовали.

- Приезжайте! - сказал Бегушев.

Снова явившийся граф Хвостиков прервал их беседу.

- Надо ужинать идти!.. Наши знакомые отправились!.. - сказал он с ударением.

Бегушев понял его и поднялся с своего места.

- Пойдемте, поужинаем вместе! - отнесся он к Долгову.

- Хорошо! - согласился тот.

Когда Бегушев пришел в столовую, то Домна Осиповна, Янсутский, доктор Перехватов, а вместе с ними и Офонькин сидели уже за отдельным небольшим столом.

Граф Хвостиков тоже потребовал, чтобы и для их компании дали отдельный стол.

Когда они разместились, то мимо их прошел волосатый художник.

- Присядьте к нам ужинать! - сказал ему Бегушев, желавший его немного вознаградить за свою недавнюю сухость к нему.

Художник несколько замялся: у него ни копейки не было в кармане денег.

- Это Александр Иванович дает ужин своим друзьям!.. - поспешил ему пояснить граф Хвостиков, очень хорошо ведавший на себе эту болезнь.

Художник сел к столу.

Нельзя вообразить себе людей, более непохожих между собою, как те, которые сидели с Домной Осиповной, и те, которые окружали Бегушева: они по нравственному складу как будто бы были существами с разных планет, и только граф Хвостиков мог витать между этими планетами и симпатизировать той и другой.