Читаем Мещанин во дворянстве. Мнимый больной полностью

Г-н ПУРГОН. Мне остается только вам сказать, что я покидаю вас и предоставляю вам страдать от вашего дурного организма, от расстройства ваших внутренних органов, от вашей испорченной крови, от горечи вашей желчи и от застоя ваших дурных соков.

ТУАНЕТА. Правильно делаете!

АРГАН. Боже мой!

Г-н ПУРГОН. Желаю вам, чтобы через несколько дней вы пришли в состояние полной неизлечимости.

АРГАН. Помилуйте!

Г-н ПУРГОН. Пусть у вас сделается бради-пепсия…

АРГАН. Господин Пургон!

Г-н ПУРГОН. После брадипепсии – диспепсия…

АРГАН. Господин Пургон!

Г-н ПУРГОН. После диспепсии – апепсия…

АРГАН. Господин Пургон!

Г-н ПУРГОН. После апепсии – лиентерия…

АРГАН. Господин Пургон!

Г-н ПУРГОН. После лиентерии – дизентерия…

АРГАН. Господин Пургон!

Г-н ПУРГОН. После дизентерии – гидропизия…

АРГАН. Господин Пургон!

Г-н ПУРГОН. А после гидропизии – смерть, как следствие вашего безумия.

Г-н Пургон уходит. Туанета провожает его.

<p>Явление седьмое</p>

Беральд, Арган.

АРГАН. Ах, боже мой, я умираю! Братец! Вы погубили меня.

БЕРАЛЬД. Что такое? Что с вами?

АРГАН. Я больше не могу… Я уже чувствую, как медицина мстит за себя.

БЕРАЛЬД. Да вы с ума сошли, братец! Я бы дорого дал, чтобы никто не видел, что с вами происходит. Ощупайте себя, прошу вас, придите в себя и не давайте воли своему воображению.

АРГАН. Вы слышали, братец, какими ужасными болезнями он мне грозил?

БЕРАЛЬД. Какой же вы простак!

АРГАН. Он сказал, что через несколько дней я буду неизлечим.

БЕРАЛЬД. А какое это имеет значение? Оракул он, что ли? Послушать вас, так можно подумать, что господин Пургон держит в своих руках нить вашей жизни и, облеченный высшей властью, укорачивает или удлиняет ее, как ему вздумается. Поймите, что основа вашей жизни заключена в вас самих, а гнев господина Пургона столь же мало способен вас умертвить, как его лекарство – исцелить. Вот вам удобный случай, если бы вы пожелали избавиться от докторов. А уж если вы не в состоянии без них обойтись, то нетрудно, братец, найти другого доктора, с которым было бы не так опасно иметь дело.

АРГАН. Ах, братец, он так хорошо изучил мою натуру, так умеет с ней обращаться!

БЕРАЛЬД. У вас, надо сознаться, тьма предрассудков, вы очень странно смотрите на вещи.

<p>Явление восьмое</p>

Те же и Туанета.

ТУАНЕТА (Аргану). Сударь! Пришел лекарь и желает вас видеть.

АРГАН. Какой лекарь?

ТУАНЕТА. Такой, который лечит.

АРГАН. Я тебя спрашиваю, кто он такой?

ТУАНЕТА. Не знаю, только он похож на меня как две капли воды. Если бы я не была уверена, что моя мать честная женщина, я бы подумала, что это мой братец, которого она произвела на свет после смерти моего батюшки.

АРГАН. Пусть войдет.

<p>Явление девятое</p>

Беральд, Арган.

БЕРАЛЬД. Вам повезло: один врач вас покинул, другой явился на смену.

АРГАН. Боюсь я, как бы из-за вас не случилось несчастья.

БЕРАЛЬД. Опять вы за свое!

АРГАН. Видите ли, у меня из головы не выходят все эти неизвестные мне болезни, эти…

<p>Явление десятое</p>

Те же и Туанета, одетая доктором.

ТУАНЕТА. Разрешите, сударь, вам представиться и предложить свои услуги по части всевозможных кровопусканий и слабительных, которые могут вам понадобиться.

АРГАН. Я вам очень обязан, сударь. (Беральду.) Вылитая Туанета, честное слово!

ТУАНЕТА. Прошу прощения, сударь: я забыл отдать одно распоряжение моему слуге, я сейчас возвращусь. (Уходит.)

<p>Явление одиннадцатое</p>

Беральд, Арган.

АРГАН. Вам не кажется, что это и есть Туанета?

БЕРАЛЬД. Сходство, правда, очень большое. Но такие вещи случаются, история полна примеров подобной игры природы.

АРГАН. Меня это очень удивляет, и…

<p>Явление двенадцатое</p>

Те же и Туанета.

ТУАНЕТА. Что вам угодно, сударь?

АРГАН. Что такое?

ТУАНЕТА. Разве вы меня не звали?

АРГАН. Я? Нет!

ТУАНЕТА. Верно, у меня в ушах зазвенело.

АРГАН. Побудь-ка здесь, я хочу посмотреть, насколько велико сходство у этого доктора с тобой.

ТУАНЕТА. Да, как же, есть мне время! Я на него и так нагляделась! (Уходит.)

<p>Явление тринадцатое</p>

Беральд, Арган.

АРГАН. Если бы я не видел их обоих, я подумал бы, что это одно и то же лицо.

БЕРАЛЬД. Мне приходилось читать удивительные вещи о подобного рода сходстве, и даже в наши дни произошел один такой случай, когда все были обмануты.

АРГАН. Я бы, наверно, ошибся и готов был бы присягнуть, что это одно и то же лицо.

<p>Явление четырнадцатое</p>

Те же и Туанета, одетая доктором.

ТУАНЕТА. Покорнейше прошу извинить меня, сударь.

АРГАН (Беральду, тихо). Удивительно!

ТУАНЕТА. Не сочтите, пожалуйста, за нескромность мое желание повидать такого знаменитого больного, как вы: о вас всюду идет молва, и это может послужить оправданием моей смелости.

АРГАН. Я к вашим услугам, сударь.

ТУАНЕТА. Я замечаю, сударь, что вы пристально на меня смотрите. Как вы полагаете, сколько мне лет?

Перейти на страницу:

Все книги серии Классика в школе

Любимый дядя
Любимый дядя

«…Мы усаживались возле раздевалки, откуда доносились голоса футболистов. В окошечко было видно, как они примеряют бутсы, туго натягивают гамаши, разминаются. Дядю встречали друзья, такие же крепкие, франтоватые, возбужденные. Разумеется, все болели за нашу местную команду, но она почти всегда проигрывала.– Дыхания не хватает, – говорили одни.– Судья зажимает, судью на мыло! – кричали другие, хотя неизвестно было, зачем судье, местному человеку, зажимать своих.Мне тогда почему-то казалось, что возглас «Судью на мыло!» связан не только с качеством судейства, но и с нехваткой мыла в магазинах в те времена. Но вот и теперь, когда мыла в магазинах полным-полно, кричат то же самое…»

Фазиль Абдулович Искандер

Проза / Малые литературные формы прозы: рассказы, эссе, новеллы, феерия / Рассказ / Детская проза / Книги Для Детей

Похожие книги

12 великих трагедий
12 великих трагедий

Книга «12 великих трагедий» – уникальное издание, позволяющее ознакомиться с самыми знаковыми произведениями в истории мировой драматургии, вышедшими из-под пера выдающихся мастеров жанра.Многие пьесы, включенные в книгу, посвящены реальным историческим персонажам и событиям, однако они творчески переосмыслены и обогащены благодаря оригинальным авторским интерпретациям.Книга включает произведения, созданные со времен греческой античности до начала прошлого века, поэтому внимательные читатели не только насладятся сюжетом пьес, но и увидят основные этапы эволюции драматического и сценаристского искусства.

Александр Николаевич Островский , Иоганн Вольфганг фон Гёте , Оскар Уайльд , Педро Кальдерон , Фридрих Иоганн Кристоф Шиллер

Драматургия / Проза / Зарубежная классическая проза / Европейская старинная литература / Прочая старинная литература / Древние книги