Мешок историй

Мы выпили за честных финнов, и я достал свою бутылку. Александр Григорьевич не возражал, и мы продолжили беседу.

Дальше его жизнь покатилась так, как у многих наших соотечественников, побывавших в плену. Вернулся на Родину, получил десять лет лагерей за «предательство».

В лагере работал в деревообделочном цехе на обрезном станке.

Не уберегся, нарушил технику безопасности – торцом доски ударило между глаз. Так и стал инвалидом. У него не было достаточного трудового стажа, чтобы претендовать на сколько-нибудь приличную пенсию, поэтому и получал самую малую.

Сам ли человек выбрал такую судьбу или она была назначена ему свыше? Кто знает.

Так или иначе, но Александр Григорьевич не жаловался на жизнь.

Он принимал ее такой, как есть, и находил в ней свои маленькие радости.

Юрий Львов

Язык под хреном

Эту историю я слышал от своего соседа, деда Артема – он мастак был всякие байки смешные рассказывать; жалко, что не все их я запомнил… Итак, в царские еще времена, при крепостном праве жил один скотопромышленник, разводивший племенных коров, может быть даже холмогорок. И вот женился этот скотопромышленник на одной даме, которая очень любила кушать коровий язык под хреном. Хлебом не корми, дай ей этот самый язык. Мужу, чтобы потрафить женушке, которую он очень любил, пришлось племенных коров резать, и все из-за языка. Смотрит он – убывает его коровье стадо. Так и совсем без буренок можно остаться. Опечалился супруг – что делать, как быть? Да тут подвернулся ему под руку крепостной мужик Ивашка, прислуживавший на кухне и готовивший эти самые языки. Знал Ивашка хозяйскую печаль. Вот и говорит он хозяину:

– Дозвольте, я навек отучу супругу вашу языки коровьи есть. А вы мне за это вольную дадите.

Согласился хозяин – а что делать? Ну вот, вышла один раз супруга его к завтраку, села за стол, ждет, когда ей подадут язык под хреном. А слуги с языком все нет и нет – этого самого Ивашки. Лопнуло у хозяйки терпение, пошла она на кухню, видит: Ивашка сидит на лавке и своим членом коровий язык натирает.

– Извини, – говорит, – хозяйка, припозднился я нынче с завтраком.

А та в ужасе:

– Ты что делаешь, охальник этакий?

– Так видишь, язык хреном натираю. Своим. А сверху тем хреном посыплю, что с огорода. У нас ведь завсегда так это блюдо делается. Сначала своим хреном его натрешь, а потом – огородным. Вы кушаете да нахваливаете.

Заплевалась хозяйка – навсегда Ивашка отбил у нее охоту есть коровьи языки. А хозяин дал ему вольную…

Рассказал Алексей Рябов

Страсти У конюшни, у колодца вышли бабы побороться…

Армазонка

Этот забавный случай произошел со мной в молодости. Было мне 20 лет, приехали мы с молодым мужем к нему на родину, в Ивановскую область, в гости.

В субботу свекровь баню истопила и послала меня сходить на мост – за вениками для бани. Посреди их деревни протекала река, а через нее – мост. Я и побежала на реку.

Прошлась по мосту туда-сюда – нет веников, нигде не висят, ни с того, ни с другого боку. Побегала я, побегала по мосту и пришла домой ни с чем.

Свекровь уже намылась в бане, сидит чай пьет и глядит на меня глазами, как у милиционера. А муж в бане моется.

Выскочила я в сени, чтобы к мужу в баню идти, а в сенях под потолком стройными рядами березовые веники висят. Оказывается, в Ивановской области сени «мостом» называют.

А свекровь меня с той поры невзлюбила и стала почему-то называть Армазонкой. Не Амазонкой, а именно Армазонкой…

Валентина Михайловна Семакова, Архангельская область

А ревнивый мужик взял батог да им вж-и-и-к!

Я еще девочкой была, у нас в селе семья жила: жену Настеной звали, а вот мужа как звали – не помню. Трое детей маленьких у них было.

Я маме на ферму бегала помогать, там и Настена телятницей работала. И все время она в синяках ходила. Один синяк на лице не прошел – уж второй, еще ярче первого. И тело все в синяках у нее было. Настена женщинам синяки показывала да плакала. Женщины ей: да плюнь ты, мол, на своего кривоногого, забери детишек и езжай к матери с отцом. А она плачет в три ручья:

– Он же любит меня!

Мне это тогда странным казалось: как же он ее любит, если так бьет? А Настена такая хозяйственная была: дома ребятишки, корова да овцы, да стирка, да уборка, да печку топить надо, да варить-жарить на эту ораву. А на ферме сколько дела! И все-то она успевала. Муж ведь не придет на ферму, не поможет, только бить ее горазд. А бил потому, что ревновал к каждому столбу.

И вот один раз приехал муж Настены с сенокоса, август уже на дворе стоял, – приехал, лошадь распряг, забрался на теплые полати да и заснул. Даже не слышал, как жена пришла с фермы. Проснулся муж среди ночи и вышел по нужде на улицу.