Мешок историй

А началось все с того, что стала я его ревновать к одинокой соседке Настасье. Было ли уж там у них чего, или не было, не видела, но ревность такая взыграла во мне – страх! Один раз Настасья поехала в город дочку навестить, а ключи от своего дома мне занесла, чтоб приглядеть за ним. Вот тут-то мне пришла на ум мысль – мужа подловить.

Он пришел с работы вечером, а я говорю:

– У соседки Насти свет потух, с пробками чего-то сделалось. Ты поешь, да сходи погляди пробки-то. А я на тот конец поселка схожу, товарка вязальную машину купила, дак погляжу.

А сама – в Настасьин дом и жду там мужа. Слышу – идет. Я в сенцы, а там темно, глаз выколи, и встречаю благоверного. Молчком.

Палец свой к губам его приложила, дескать, тоже молчи, и веду его за руку в горницу к кровати. Слышу – дышит тяжело, волнуется.

Ну, я мужа прямым ходом на кровать. Он так жарко меня стал целовать, да такие ласки подарил, каких в жизни не испытывала.

Сам все шептал:

– Настенька, Настенька…

Ну, ласки закончились, лежим мы на кровати, я выключатель на стене нащупала и свет включила…

С того раза и начал муж заикаться. Потом уверял, что у него с Настей ни разу ничего не было…

С. П.К., ст. Коноша

Я не по доброй воле – то рябчики в подоле…

Решился я рассказать историю, которая произошла со мной около шестидесяти лет назад. О себе: мне уже далеко за семьдесят, со своей женой Любушкой мы прожили вместе больше пятидесяти лет…

Сначала была Аня

Да, в молодости, до армии, я был влюблен в молодую вдову Анну. Ее мужа убило в лесу деревом через месяц после их свадьбы.

Я был крепким, здоровым парнем, весил около 100 кило, да и силой меня Бог не обидел. Даже среди взрослых мужиков равных мне не было.

Но ничем плохим я не занимался, в драках не участвовал, водку не пил, да в те времена спиртным вообще-то и не увлекались.

Во время заготовки леса (а всех тогда в лес гоняли почти силком) жили в бараках: в одном конце барака – мужики, на второй половине – девчата. Лес возили на лошадях; кто покрепче, те занимались валкой леса, а кто послабже – сучки обрубали да сжигали их. Заготовляли только хвойную древесину, свозили ее к реке, а весной сплавляли.

И вот попал я работать в пару с молодой вдовой Анной, она как бы за старшую, хотя сосны валить я умел не хуже ее, даже лучше. Анна была очень красивая, крепкая, всегда веселая. Я влюбился в нее с первого взгляда. Она это поняла сразу. Хотя мы и были целые дни вместе, я боялся потерять ее из виду даже на несколько минут. И вот у нас завязалась любовь, перешедшая вскоре в роман со всеми вытекающими отсюда последствиями.

О наших отношениях узнали ее и мои родители и резко выступили против. Отец Ани был очень строг и приказал ей со мной не встречаться. Мне отец с матерью говорили, что надо сначала в армию сходить, а потом уже о семье думать.

Я предлагал Ане расписаться – тайком, ведь раньше вообще не требовалось никаких заявлений. Она боялась отца и не соглашалась со мной; если, говорит, судьба нам быть вместе, так и после армии поженимся. Я был очень зол на всех: и на нее, и на своих родителей.

Со сводкой!

Наступила весна, санные дороги быстро раскисли, снег стал водянистым. Это сейчас незаметно, когда начинается таяние, да и дороги чистят от снега. Раций тогда не было, телефон только в деревне. Вот и отправили меня со сводкой – о ходе работ на сплаве сообщить высшему начальству.

Я прихватил с собой ружье, набрал патронов с мелкой дробью и отправился в путь, прихватив попутно письма от «лесников» своим родным. В то время охоту весной не запрещали, сам народ знал, кого можно бить, кого нельзя. Рябчиков в то время было очень много, на манок они очень хорошо шли.

Вечером я был в деревне, отдал сводку, переночевал у родственников, а утром направился обратно. Тут встречают меня сельсоветские работники и вручают повестку в военкомат.

Явиться нужно через два дня, короче – в армию надо идти. Я обрадовался: хоть Аню еще раз увижу, она в соседней деревне жила.

Попутчица

А тут ко мне подошла Любаша – девчонка, которая училась в седьмом классе, – и попросила, чтобы я взял ее с собой, а то она одна боится идти домой лесом, а путь ведь не маленький – километров двадцать.

Ну, пошли мы вместе. На улице тепло, птички щебечут, весну славят.

Люба щебетала не меньше этих птиц, но я ее не слушал, она меня мало интересовала. Правда, она рассказала, что у нее мама заболела, очень нужно ее навестить. А я ей говорю, что видел ее мать буквально вчера, что она жива и здорова.

Так зашли мы в лес, где девчонке одной и на самом деле страшно бы идти. Люба говорит:

– Я с тобой ничего не боюсь, у тебя вон ружье. А почему ты ни в кого не стреляешь? Вот, смотри, какая курица на суку сидит!

А я ей:

– Глухарку стрелять нельзя, она к осени птенцов выведет.