Месяц на море

– Мы приземлились, подъехали к «рукаву», вас уже ждут.

– В смысле? – не поняла Александра. – Никто не знает, что я прилетаю.

– Нет-нет, пассажир летел с нами, только на другом месте. Он уже вышел из самолета и ждет вас.

Архипова, ничего не понимая, захромала к выходу, опираясь на тросточку. Подойдя к двери самолета и уже готовясь попрощаться со стюардами, она вдруг увидела Николая. Он ждал ее с креслом-каталкой.

– Вы! – Архипова чуть опять не упала.

Стюардессы, наблюдая эту сцену, умилялись.

– Я. Я же не мог тебя бросить, – сказал он и скомандовал: – Саша, садись, домой отвезу.

Почти эпилог

Самолет из Барселоны приземлился в Шереметьево с большим опозданием. Пока он катился по полосе, пока подогнали рукав, пока пассажиры разминали затекшие ноги в проходе, пока доставали ручную кладь, Серафима пыталась дозвониться до матери. «Да что это такое?!» – рассердилась она, сделав пятую попытку, и бросила телефон в сумку. Потом она достала с полки огромную шляпную коробку и бережно, над головой понесла ее к выходу.

Встречающих было много. Все переволновались, ожидая опаздывающий самолет, и теперь чуть ли не со слезами встречали родных и знакомых.

Серафима оглянулась, потопталась на месте и поняла, что ее не встречают.

– Вот тебе раз! – вслух сказал она. – Это что же должно было случиться, если мамы в аэропорту нет и до нее не дозвониться?

Серафима отошла в сторону, поскольку прибывшие и встречающие толкали ее и драгоценную коробку.

– Такси? – поинтересовался приятный господин с беджиком на груди. Он сразу приметил симпатичную молодую женщину с длинными волосами. Одета она была в широкие брюки и короткую кожаную курточку. «Из южных стран, сразу видно, а вот у нас как сейчас апрельские заморозки ударят, сразу варежки нацепит. А вообще, симпатичная», – подумал он, прежде чем предложить свои услуги. Но в этот момент между ними возник человек. Человек был решителен и даже суров.

– Все в порядке, девушка со мной, – произнес человек.

– Стас! – воскликнула Серафима. – Как я рада тебя видеть!

Она обняла Бажина. Водитель с беджиком оценивающе поглядел на пару. «Любовники? Он старый, правда, но сейчас… Так, мне нет дела, пойду искать добычу. А то без выручки останусь!» – одернул он себя и исчез из поля зрения.

– Стас, а ты напугал таксиста. Он подумал, что за мной мой мужчина приехал. Любовник! – рассмеялась Серафима. Бажин покраснел до корней седых волос. Он, старинный друг Архиповой, всю жизнь в нее влюбленный, относился к Серафиме как к дочери.

– Серафима, – укоризненно произнес Станислав Игоревич, – как можно!

– Я же шучу! – рассмеялась Серафима. – Это я от волнения такой дурой стала. А ты отлично выглядишь, такой молодцеватый, и эта новая стрижка тебе очень идет.

– Твоя мама заставила меня постричься. Сказала, что прежняя стрижка напоминает ей казарму.

– Да уж, мама умеет сказать. Впрочем, я в казарме не вижу ничего плохого. Военные – замечательные люди. И жизнь у них очень непростая.

– Да? – Станислав Игоревич очень внимательно посмотрел на Серафиму. – Это хорошо, что ты так считаешь.

– А я думала, что про меня в Москве все забыли, – пожаловалась Серафима, улыбаясь. – Понимаешь, я звоню маме, она не отвечает. Я раз пять набрала ее номер, и никакого толку. Потом тете Тане и Леле позвонила. Там та же история. Что вообще происходит и на кой черт я пру из самой Барселоны эту шляпу?!

– Как можно, как можно, – растроганно проговорил Бажин, – как можно про тебя забыть. А наши подруги просто страшно заняты.

– Ох, Стас, как я рада тебя видеть! – Серафима уткнулась лицом в рукав бажинской куртки. – Как рада, что все хорошо!

– Хорошо, все очень хорошо. – Станислав Игоревич погладил Серафиму по голове. – Про тебя никто не забыл! Только я отошел в сторонку – тут столько людей, и все почему-то стали ужасно беспокоиться. Понимаешь, стоят и пугают друг друга.

– Почему?! – удивилась Серафима.

– Ну, самолет задерживается. А люди мозг не хотят включить. И не верят никому. Нам тут объявили, что вы облетаете грозовой фронт, все так перепугались. Стали звонить родственникам. Короче, для моих нервов это было слишком. И я отошел в сторону. Я-то знал, что с нашей девочкой ничего не случится.

– Как хорошо ты сказал. Понимаешь, я совсем взрослая. Сам знаешь. Но там, в другой стране, очень скучаешь по дому. И еще иногда кажется, что я неправильно поступаю.

– Это ты о чем?

– Я всегда думаю, что я маме в Москве нужна. Знаешь, ей же не двадцать лет.

– Гм, как сказать, – смущенно покашлял Станислав Игоревич. Серафима шутливо нахмурила брови.

– Эй?! Что там мама еще учудила?! Стас, признавайся.

– Так вот, – вдруг продолжил Бажин как ни в чем не бывало, – потом объявили, что грозовой фронт вы удачно облетели, но по времени будете позже.

– Так и было, – отвечала сбитая с толку Серафима, – нам тоже такое говорили.

– Ну вот видишь! Все замечательно, – сказал Бажин и подхватил ее чемодан. Шляпная коробка осталась у Серафимы.