Месяц в Артеке

— Это факт, — не сомневалась Лёська: — Так весело: «Ландыши, ландыши!!!»

— Не знаю, — усомнилась Кнопочка. — У нас про «Ландыши» тогда ничего не слышали…

Малышка Аня стала в то утро заметною фигурою, — она жила где-то под Саратовом, была к мировому событию «приближенной». Кнопочка продолжила авторитетно:

— Я знаю только, что Гагарин вышел без улыбки, когда его сняли сразу после приземления. У него в глазах было еще только то, чего до него никто из людей не видел. Вряд ли вообще пел он при посадке…

Гагарин без улыбки??

Стало известно, что на открытие приехали секретари ЦК Сергей Павлов и Тамара Куценко, еще министр просвещения. Она услышала знакомую фамилию Яшуниной. Ждали приезда Кабалевского, почетного артековца. Но композитор, к общему огорчению, заболел и прислал только телеграмму, доброе приветствие.

Жара спала, к семи часам гости расселись на трибунах, и десять пионерских дружин замерли в рядах на поле стадиона. В пестроте далеких трибун жадно искали глазами восьмой сектор. Там должен быть Гагарин.

Вокруг шептались: «Не видишь?», «А ты видишь?» или «Где? Куда ты смотришь?» Но первый отряд стоял, к общей досаде, не в первой шеренге, к тому ж еще на фланге. Самые зоркие не могли похвастать, что различают космонавта.

Четыре тысячи ребят, а вперед вышел один Валера, — фамилию начисто забыла. Вышел к микрофону, лицом к гостям, к штабу слета. Могла бы она сама так же, как и Валера, выйти из рядов и звонко, без запинки отчеканить рапорт, ощущая за своей спиной не одних артековцев, — сотни тысяч сверстников? Миллионы! И среди них Лару Михеенко, Голикова Леню, Нину Сагайдак и всех, кто остался жить в портретах на артековских аллеях. Наверное, смогла бы, умеет же собраться, настроиться «железно».

Конечно, тогда и не думалось, что возникнет у нее не только общая, но еще и своя, личная связь со стягом Ленинской дружины. Знамя всей пионерии колыхалось над стадионом, — вишневое полотнище, золотые кисти и шнуры, лицо Ленина вполуоборот. Колонна знаменосцев, по трое в ряд, начала свой марш; форма парадная, ленты через плечо, белые гетры и перчатки. С места сдвигались флаги и вымпелы, горны и барабаны, лозунги и транспаранты, шары и гирлянды, и снова всякие панно и стяги. Их первый отряд поднял солнце в пионерской косынке, эмблему слета. Над «Полевой — Лесной» поплыли ее плакаты, и на трех из них артековцы встречали Руди, его братишек и сестренок. Веселые детишки Эн Рушевой были отданы празднеству и уже не имели к ней никакого отношения. При виде ожившего леса полотен и эмблем она ощущала лишь такую же сопричастность к торжеству, как и остальные.

Знамя слета всплывало к острию флагштока, вздувалось волнами. Небо расчертили голуби, связки шаров и огни салюта. Когда первый отряд проходил у трибун, Гагарин смотрел в небо. Ей невероятно повезло, чуть покосилась — и увидела Гагарина! Единственная на трибуне тенниска! Белоснежная ткань обрамила треугольником загорелые грудь и шею. Он сидел среди ребят, положив руку на плечо ближайшего счастливца, и смотрел вместе с ним ввысь, на ракеты и белых птиц. Секунда узнавания. Могла бы и она сидеть с ним рядом, на этой же трибуне…

Наутро, в письме домой, несколько моментов, связанных с днем открытия, она опустила, замолчала. Момент первый: перед парадом старшая пионервожатая Света Полозкова объявила ей, что в совете дружины Рушеву решили поощрить приглашением на центральную трибуну. И она сразу просияла. Тщеславие взыграло! Но через несколько минут передумала, ради Ольги. Невозможно было оставить подругу в одиночестве с ее душевной мукой. Пришлось виновато сообщить Светлане, что пойдет с отрядом, в общей колонне. Так ей хочется… Светлана пожала плечами, посмотрела удивленно. Для родителей такие подробности были бы непонятны.

Еще раньше ее разыскал спецкор «Пионерской правды» (остальные данные, как-то: имя и фамилию, пришелец оставил в тайне). Симпатичный блондинчик в костюме и при галстуке, а лоб и шея сухие! В такую-то жарищу…

Корреспондент попросил ее дать четыре зарисовки для спецвыпуска газеты. На артековские темы. Срок жесткий — трое суток, считая день открытия. Писать в Царицыно о предложении «Пионерки» раньше срока не хотелось.

Последний момент был связан с утерей Алика. После парада, приветствий и всевозможных выступлений, где она увидела и Галю с ее овчаркою, начался футбол. К восторгу девчонок выяснилось, что ворота «Прибрежного» поручили Алику; способные спортсмены имелись, как видно, не только в «Озерной».