Месяц в демократической Германии

С Гербертом Зандбергом я познакомился в Москве, он был у меня в гостях, а в Берлине я навестил его. Мы долго сидели с ним, рассматривая его альбомы, и как-то не верилось, что этот живой, изящный, остроумный человек и есть тот самый Герберт Зандберг, который не сидел и не лежал, а всю ночь стоял на ногах в карцерной камере Бухенвальда. Была такая камера. После дня изнурительной работы туда загоняли людей в таком количестве, что они могли лишь стоять плечом к плечу всю ночь.

Среди немецких художников было много смелых и непримиримых борцов с фашизмом. В Потсдаме я побывал у художника Полтинека, сильного и страстного сатирика-плакатиста. Коммуниста Полтинека фашисты изувечили в концлагере. У него повреждена спина, он ходит согнувшись, рисовать ему очень трудно. Но он работает и работает, и главная тема его сатирических плакатов и гневных мрачноватых карикатур — фашизм во всех его видах и современных превращениях.

Полтинек иллюстрировал и книжку моих избранных рассказов, выпущенную в ГДР в 1956 году. До знакомства в Берлине я не знал Полтинека и не был знаком с его плакатным творчеством. По его иллюстрациям к моей книжке, забавным и добрым, я представлял его совсем другим человеком.

…Памятник Бухенвальда — это целая скульптурная система. Основной монумент стоит на горе перед входом в музей. Вниз, к обрыву, спускается гранитная лестница, на каждом марше ее — каменные барельефы с изображением сцен из лагерной жизни. Последний барельеф — это историческое восстание заключенных и их расправа с палачами-надзирателями. А внизу, у обрыва, вдоль балюстрады, стоят белые каменные чаши. В день памяти освобождения узников Бухенвальда в этих каменных чашах пылает огонь. Каждая такая чаша поставлена в честь страны, сыны и дочери которой погибли в Бухенвальде. Германия, Чехословакия, Польша, Франция, Югославия, Советский Союз, Англия, США, Греция, Румыния!.. Весь мир!

Жители Веймара от мала до велика участвовали в сооружении памятника.

Когда, потрясенные всем увиденным и услышанным, озябшие на пронзительном ветру, мы возвращались из Бухенвальда в Веймар, Улла Кютнер с полными слез глазами сказала:

— Они заставляли заключенных во время работы в каменоломнях петь веселые песни. И вы знаете, многие в Веймаре тогда говорили: «Наверное, им там, в лагере, неплохо живется, не то что нам — вон они как весело поют!»

…Утром мы уезжаем в Берлин. Прощай, милый Веймар! Скорый поезд, удобные мягкие кресла. Разбитной, ловкий официант разносит горячий кофе. За окном мелькают трубы заводских зданий. Иена, Лейпциг, Галле… Дымит могучая немецкая химия. Сосед по вагону, спрятав в портфель чертежи и бумаги, которые он внимательно изучал, достает свежий номер берлинской газеты и, улыбаясь, показывает своей спутнице портрет нашей «Чайки».

14. Цветок для Вали

Вы знаете, что такое «картофельные вакации»? Нет, это не пирожки, не котлеты, не блинчики с картошкой или из картошки. Это традиция, хорошая традиция старой Германии — еще той, дофашистской.

Осенью немецкие студенты обычно уезжали на 2—3 недели в деревню: помочь крестьянам убрать урожай картофеля.

Они пролетали незаметно, эти деревенские недели, и бурши потом всегда вспоминали о них с удовольствием.

Днем — веселый труд на свежем воздухе, здоровая крестьянская пища, а по вечерам — танцы и песни в деревенском кабачке под старенькую скрипочку местного «маэстро». Солидные немецкие мужики тянут свое пиво из литровых кружек, одобрительно поглядывают на танцующую молодежь, попыхивают короткими фарфоровыми трубочками.

В новой, социалистической Германии возродилась эта старая, добрая, романтическая традиция. Ее студенты тоже уезжают каждую осень на «картофельные вакации» в деревню — в немецкие колхозы и совхозы. Медики и философы, слависты и физики, электротехники и химики — все помогают колхозникам в уборке урожая. Точно так же, как это делают и наши студенты.