Месяц за Рубиконом

Я оторвал и сожрал кусок его плоти, прежде чем выбить люк внутрь корабля. Три панцера бежали ко мне по узкому коридору — здоровенные, угловатые, будто ожившие пиксельные человечки из компьютерной игры. Когда я появился перед ними, они начали перестраиваться, превращаясь из широкоплечих угловатых человечков в приземистых угловатых черепах.

Закрутившись в смертоносном танце, я распорол их на фрагменты касанием рук — как сделал бы танцор, вздумай он уничтожить своих могучих, но неповоротливых союзников. В панцерах слишком мало органики и слишком много кольцевых силикатов, чтобы имело смысл их поглощать, так что я побежал прямо во второй десантный сектор, где размещались чистильщики и буги. Буги нельзя давать время подготовиться к бою.

Второй Призыв не просто подарил мне силу и скорость, как первый. Сделал Защитником. Второй призыв активировал все известные Изменения.

Мне оставалось лишь выбирать.

И восстанавливать затраты энергии.

Одной органики, кстати, для этого мало.

У спуска на десантную палубу я разорвал обшивку в той точке, где почувствовал поток энергии. Там шёл обычный высоковольтный сверхпроводник, я смял его ладонью и втянул столько электричества, сколько смог поглотить выросшими под кожей батареями.

Потом спрыгнул в трюм, где сбились в комки пять стай чистильщиков, пищащих и вполне обоснованно нервничающих. За ними, у самых стен, колыхались смутные серые силуэты, ушедшие по пути Изменения ещё дальше. Буги! К счастью, не успевшие выбрать себе формы.

— Вы плохо себя вели, — сказал я, хоть и понимал, что они не успеют меня услышать. Поднял руку, окутанную синими искрами разрядов, и выжег отсек начисто.

Это было почти что просто.

Но корабль уже заходил на посадку. А дрожь палубы под ногами говорила о том, что на трёх уцелевших десантных палубах открываются люки.

Часть 2. Глава десятая

Глава десятая

На Земле, отгоняя от Гнезда чужих Изменённых, я остановил три сотни стражей. Причём быстро и без смертоубийства.

Но это были свои Изменённые, выросшие в Гнёздах и повинующиеся Защитнику. Им я мог приказывать.

Те, кого создавали Прежние, меня не слушались.

Удивительное дело, бывшие нашими «родственниками», а то и «родителями» Прежние создавали свои войска совершенно непохожими на людей. Уничтожители, бойцы и панцеры имели по шесть конечностей, танцоры — восемь. Сирены и буги вообще обходились без ног, а чистильщики были коллективным существом.

В то же время Изменённые Инсеков, даже монахи и матери, оставались всё же человекообразны.

Вот почему так? Может быть, Прежние смелее манипулировали с геномом, создавая биоформы, похожие на насекомых, пауков или, в случае с буги, медуз, а Инсеки боялись испортить исходный материал?

Или же Прежние сознательно создавали свою армию максимально непохожей на людей? Чтобы избежать сожалений, избежать и тени «человеческого» отношения к солдатам?

Как бы там ни было, меня это радовало.

Убивать созданий, непохожих на людей, куда легче.

Я понимал, что они ни в чём не виноваты. Их обратили в монстров насильно, они не были больными и обречёнными, согласными на Изменение, как дети в Гнёздах. Кто-то из них давно утратил человеческие чувства, стал послушным разумным монстром — например, чистильщики. Но большинство оставались людьми в нечеловеческом облике, уродливыми солдатами галактических войн.

И всё-таки то, что они выглядели персонажами фильмов ужасов, снимало во мне тормоза.

Прежде чем корабль приземлился, я уничтожил бойцов. У них, похоже, был жёсткий запрет на использование лучевого оружия внутри корабля — бойцы пытались драться врукопашную и проиграли. Я слегка опасался сирен, оказавшихся в том же отсеке, — они ведь не зря так назывались, их пение завораживало, но на меня оно не подействовало, а брызги ядовитой слизи я нейтрализовал.

Потом корабль приземлился, внутренние переборки открылись, превратив изолированные десантные сектора в круговой коридор и позволив врагам объединиться.

И я удрал.

Как бы ни был силён организм Защитника, но сражаться в одиночку против сотен мутантов, половина из которых имела вживлённое оружие, я не мог.

Я выскользнул через один из люков, вдогонку мне неслись выстрелы, один заряд сжёг руку до локтя. Я даже не сразу это заметил, была лишь короткая вспышка боли, поражённая часть тела отвалилась, а культя немедленно принялась отрастать новой рукой.

Ввалившись в пустой магазин с выбитыми витринами, я сожрал полприлавка пряных и солёных колбас и долго пил воду прямо из крана. В животе бурлило, будто там работала турбина. Сплюнув, я обнаружил, что моя слюна разъедает стекло.

Как можно настолько изменить живую ткань?

Тут в магазин ворвался танцор — бодрый, быстрый и смертоносный. Это была универсальная форма, благодаря скорости передвижения и реакции танцоры прекрасно управляли боевой техникой, а в рукопашном бою полосовали противника силовыми лезвиями, пусть и не такими мощными, как встроенные в лапы уничтожителей.