Месяц за Рубиконом

Я сидел, ел, пил чай и медленно отмякал.

Будто ничего не случилось!

Не надо мне никаких кристаллов, смыслов и галактических проблем.

И сингулярности вашей не надо. Оставьте нас в покое и грызите друг друга, сколько влезет…

Можно ли отдать кристалл за обещание оставить Землю в покое?

Ну или хотя бы всех, кто мне дорог?

…Нет, наверное, обещание мне дадут. И Прежний, и Инсек.

Только веры им – ни на грош.

Никому нельзя верить, это я уже понял. Они не люди, не тэни, не безумные лавли. Им наши желания и просьбы – по барабану…

– Максим, ты что, вырос?

Я посмотрел на маму, обреченно вздохнул и перестал сутулиться.

– Да. Немного.

– Это как?

– Из-за работы! – выпалила Наська. – Гнезда так влияют. Сейчас даже хотят разрешить людям-лилипутам и прочим людям маленького роста…

Мама вздохнула и отмахнулась:

– Не нравится мне это… Максим, ты опять куда-то поедешь?

– Не знаю. Может быть, – сказал я и поймал тревожный взгляд Наськи. – Но пока дома.

– Скажи… это какая-то государственная работа? – осторожно спросила мама. – Или… самодеятельность?

– Государственная, – вынужденно соврал я. – Рассказать не могу, извини.

– Тогда другое дело, – мама сразу успокоилась. – Что я, не понимаю? Подписку давал? Но с отцом ты обязательно посоветуйся, что и как. У него допуск есть, третьего уровня, но все-таки…

Я посмотрел на отца, тот едва заметно кивнул.

Что он матери-то наговорил?

Какую удивительную работу мне придумал?

– Спасибо за завтрак, – сказал я. – Пойду сейчас, надо с начальством встретиться.

– Я с тобой, – сказала Наська твердо.

Мама вопросительно глянула на меня – и я кивнул.

* * *

В подъезде, конечно, был бардак. И следы нашей схватки на лестнице… Я с удивлением обнаружил, что мой разрезанный на две части плащ сросся, встряхнул его и надел. Наська сказала «ого» и внимательно осмотрела след на стене, оставшийся после уничтожителя. Контуры шестилапого монстра слабо, но угадывались. Я покачал головой, и мы пошли дальше.

Андреич сидел в своем закутке, прижимая к лицу упаковку замороженных куриных наггетсов. На меня он глянул с укором, явно связав воедино мое появление и налет. Я неловко развел руками, решив, что говорить с ним сейчас не стоит.

– К полковнику поедем? – спросила Наська, когда мы вышли.

– В Гнездо пойдем, – ответил я. – Сами придут. Только надо позвонить.

– Тут есть таксофон на углу.

– Знаю.

– Я тоже все тут уже знаю. И в «Рэдку» хожу. Сказала, что я твоя приемная сестра, меня не гонят, зовут Занозой. Я твои поисковые очки взяла, ничего? У меня получается, я вчера орак нашла! Мелкий только… Расскажешь, где ты был? На Саельме? Еще где-то?

Я засмеялся.

На миг мне стало совсем хорошо.

– В Гнезде расскажу. Всем сразу.

Мы подошли к таксофону, и я хлопнул себя по лбу.

– Балбес, у меня же денег нет…

Наська похлопала себя по карману джинсов. Гордо сказала:

– Не бойся, у меня мелочи полный карман!

Я взял у нее с ладошки монеты, вошел в будку.

– Полковнику? Тете Лене?

Я кивнул, глядя на кнопки и не решаясь снять трубку.

– Всем позвонишь?

Сняв трубку, я набрал номер общежития, где жила Милана. Вахтеры не очень-то любят звать жильцов, а у нее в комнате телефона не было. Но я подумал, что если я представлюсь сотрудником отдела «Экс», то вахтер, от греха подальше, оторвет задницу от кресла и сходит за ней.

* * *

Первым приехал Лихачев.

Я болтался в вестибюле, в ожидании своей команды. Незнакомая стража стояла у входа, против обыкновения – с оружием. Я узнал плазмомет: военная модель с двумя энергетическими фокусами, стандартное оружие Измененных. Все живое боится огня.

Интересно, это теперь обычная практика или в честь моего возвращения?

Стража кивнула мне, но в разговоры не вступала. Я не настаивал. Бродил по мягкому полу, заваленному рухлядью. Размышлял. Спустилась Наська, села в сторонке на пол, открыла книжку и принялась читать – временами поглядывая на меня, будто опасаясь, что я исчезну.

Потом ко мне подошла жница – ее я узнал. Та самая девочка, что прыгала из окна, чтобы разбиться и попасть в Измененные, девочка с потенциалом хранителя…

– Можно с тобой поговорить, Макс? – Она сразу взяла быка за рога.

– Конечно. – Я попытался вспомнить ее имя, не смог и всем лицом изобразил внимание.

– Я будущий хранитель, – сказала она.

– Знаю.

– Уже была бы ею. Дарина не хочет передавать пост.

– Она передаст, – успокоил я.

– Все это неправильно… – Жница посмотрела на Наську с каким-то легким удивлением и даже неприязнью. – Куколки, которые становятся обратно людьми. Стража с боевым оружием. Люди в Гнезде. Интриги. Это не на пользу нашему долгу.

– Немного осталось уже, – ответил я. – Потерпи.

Жница кивнула.

– Нам нельзя обращаться к Инсеку напрямую. Но ситуация особая…

– Потерпи, – повторил я. – Скажи, ты действительно рисковала жизнью, чтобы стать Измененной?

– Да.

– Не страшно было? Не жалеешь?

Жница покачала головой. Глянула на меня, взгляд у нее был очень взрослый, и я вдруг подумал, что он всегда был таким. Еще до Изменения.

– Не все родились с серебряной ложкой во рту, Макс.