Месяц за Рубиконом

Вот только это был не дельфинарий, и за огненным квадратом ждали не аплодисменты восхищенных зрителей, а один из миров Прежних.

Я видел, как серое свечение набрало полную силу, над океаном вспыхнул голубой клочок чужого неба, растянутый между ветвями остановившихся молний.

И летающие кораблики, крошечные на таком расстоянии и почти неотличимые от глайдеров, вырывались из экрана навстречу «Крыльям ветра».

От дирижабля стали отваливаться какие-то фрагменты, над которыми вытягивались парашютные стропы. Даже сейчас я испытал облегчение от того, что у кого-то из пассажиров есть шанс спастись.

У дирижабля и тех, кто остался на борту, шанса не было. «Крылья ветра», все сильнее и сильнее забирая вправо, несся к одной из застывших молний. Небо заполыхало вспышками, глайдеры и чужие корабли вступали в бой, сжигая друг друга над морем, несколько аппаратов Прежних вдруг изменили курс и помчались наперерез дирижаблю, полосуя его огненными нитями лучей. Баллон стал разваливаться, сминаться, выпуская облака пылающего газа.

Но остановить «Крылья ветра» было уже невозможно. Дирижабль врезался в столб остановившегося электричества и исчез в ослепительной вспышке. Взрыв был такой силы, что наш удаляющийся глайдер закрутило, небо и океан замелькали, словно в калейдоскопе. Кресло сжало меня как в тисках, завернуло в кокон, оставив на поверхности лишь лицо. Правая молния погасла, исполинский экран задрожал и исчез.

Локальный тактик Дилан и комендант Маргарита сделали все, чтобы исправить свои ошибки.

– Куда мы направляемся, мастер Макс? – спросил Вик.

Глайдер выправился, продолжая подниматься в ночное небо. Далеко внизу полыхали на воде обломки дирижабля, над ними раскачивались на белых куполах спасательные капсулы.

– Не знаю, Вик, – ответил я.

– Тогда я буду держать курс к острову Мидри, – решил Вик. – Это всего шестьсот двадцать три километра. Я там однажды был, там красиво.

– Хорошо, Вик, – сказал я. – Давай на Мидри. Я люблю острова.

– Мастер Макс, я могу задать вопрос?

– Да.

– Вы и правда знаете моего отца?

Я посмотрел на стражу. Лицо Вика было закрыто шлемом, который служил и панелью управления, и дисплеем.

– Да, Викентий. Знал.

– Он умер? – спросил Вик, помолчав.

– Погиб. Мы сражались со слугами Прежних. Это такие существа, вроде людей, но мерзкие и бесчувственные.

– Я знаю, кто такие Слуги, мастер Макс.

Вик замолчал.

– Зови меня Максим, – попросил я. – Мастером тонких биохимических наук был Джагерд. А я буду звать тебя Викентием. Это твое настоящее имя.

– Смешное, – ответил Викентий, помедлив. – Словно я человеческий мальчик.

– Ты и есть человеческий мальчик, – сказал я. – Твой отец хотел, чтобы ты им снова стал. И мы постараемся, чтобы так и было.

– Почему он погиб? – спросил Вик.

– Выполнял задание Прежнего. Тот обещал в награду вернуть тебя на Землю.

– Я его немного помню, – сказал Вик. – Когда Гнездо лечит, то вспоминаешь даже то, что видел совсем маленьким. Я помню, как он смотрел на меня и плакал. И как ругался с врачами. И с мамой. Можно, мы теперь помолчим, мастер Макс?

– Максим.

– Заткнись, Максим?

Почему-то я улыбнулся.

Да, Викентий родился десять лет назад, к тому же неизлечимо больным. Но его исцелило Изменение, он стал стражей, принял информацию от Гнезда и Форта, он воевал. Он давно уже не ребенок.

И, в общем, это хорошо, потому что ребенок бы таких испытаний не выдержал.

Мне и впрямь стоило заткнуться.

* * *

Остров оказался большим.

Я смутно помнил карту планеты: три материка, все в одном полушарии (с этим были связаны какие-то климатические особенности, обозначенные как «шквальный ливень»), и несколько больших островов между ними. Мидри был самым крупным. Ну, не как Гренландия на Земле, но уж точно не меньше Кубы или Сахалина. В общем, когда мы заходили на посадку, ощущения острова не возникало.

Глайдер приземлился на рассвете. Вик спросил, надо ли нам скрываться от тэни, я сказал, что в этом нет необходимости.

Так что глайдер сел на местном аэродроме, куда, наверное, должны были сегодня прилететь «Крылья ветра». Во всяком случае, я заметил причальные вышки, а на краю поля, опустившись на бетонные плиты, стоял еще один исполинский металлический дирижабль, судя по всему, грузовой. Были и самолеты, небольшие, похожие на бипланы времен Второй мировой войны. Авиация у тэни развивалась не так, как у нас.

– Куда мы пойдем, Максим? – спросил Вик.

Мы приземлились на клочке взлетного поля, отгороженном невысокой решеткой. Тут никого не было, здания аэропорта стояли в стороне, и к нам никто не спешил. Видимо, этот сектор аэродрома выделили для Измененных и Инсеков (если те, конечно, снисходили до личного визита на планету).

– Мне надо помыться, – сказал я. – И поесть.

Трансформации в боевой режим у меня не произошло, но голод я испытывал чудовищный. А остатки фальшивой плоти Джагерда так и засохли на мне, комбинезон не смог все переработать.

Ко всему прочему, засохшая кровянисто-серая дрянь еще и воняла, будто блевотина.