Месма

— Я тоже так думаю, — отозвался Влад. — Послушай. Леш… — Влад наклонился ниже над умывальником, чтобы вода не стекала с локтей на пол. — А ты в лес гулять ходишь?

— Хожу, когда время есть, — ответил Барковский, намыливая лицо и шею. — А что?..

— Да вот хотел спросить… места тут в округе знаешь?

— Ну, немного…

— А вот скажи, пожалуйста… — Влад выключил воду и взял в руки полотенце. — Тут поблизости есть в лесу озеро… небольшое такое, но вполне симпатичное?..

Задав этот вопрос, Влад весь напрягся, трепетно ожидая, что скажет бывалый товарищ. Лешка между тем продолжал намыливаться.

— Озеро? — переспросил он, размазывая мыло по щекам и шее. — Есть тут одно… и совсем неподалеку. Для купания летом вряд ли подходит, но вот на пикник мы туда ходили… Да и зимой на лыжах можно покататься, бережок там есть высокий…

У Влада отлегло от сердца: бережок высокий там и вправду имелся — аккурат напротив того берега, по которому прогуливались они с Галей. Значит, озеро все-таки есть, и он там был! И не один…

Влад вытер шею и лицо. Взгляд его случайно упал на висевшее перед ним зеркало, он увидел свое отражение и… остолбенел от ужаса.

Все его лицо было как изрезано бритвой или стальным лезвием — две незажившие до конца царапины пересекали наискось лоб от корней волос до бровей, под глазами имелись две глубокие рытвины, как от вонзившихся ножей, обе синеватого отлива — и по одной под каждым глазом, и от них вниз по щекам тянулись неровные царапины-борозды… несколько более мелких, но глубоких шрамов виднелись на скулах. Все царапины давно перестали кровоточить, однако оставались еще вполне свежими и резко выделялись на светлой и гладкой коже его лица! Влад даже отшатнулся от зеркала.

«Жуть какая… — в смятении подумал он. — Что это?..»

К счастью, Лешка только еще начал смывать со своего лица мыло, и не мог видеть этой кошмарной личины своего соседа. У Влада оставалось еще несколько секунд…

— А ты что, на озеро сходить хочешь? — беспечно спросил Барковский, освобождаясь от мыльной пены. — Ну так давай сходим! Вот в перерывах между экзаменами… я дорогу покажу! Лесной воздух хорошо мозги прочищает…

Барковский закончил умывание, вытер лицо и шею и повернулся к соседу.

— А ты что за лицо-то схватился? Потерял свое лицо? — Лешка по своему обыкновению рассмеялся. Потом спросил уже серьезнее: — Или кровь носом пошла?..Дай-ка гляну…

— Не надо!.. — взмолился перепуганный Влад.

— Ну… как хочешь… — Барковский отступил на шаг, перекинул полотенце на плечо и пошел на выход. Влад еще долго прислушивался, как его пляжные шлепанцы щелкают по коридорному линолеуму.

Затем он снова посмотрел в зеркало и… вздрогнул. Лицо было как лицо… только оставались местами белесые полоски как следы от заживших царапин, постороннему глазу незаметные. Страшное видение его исполосованной физиономии исчезло.

— Господи!.. — воскликнул Влад вслух. — Да что же такое со мною творится?!

И все-таки озеро есть… стало быть их с Галей прогулка туда имела место быть, равно как и все, что там с ним произошло. Вот только помнил он это событие как-то избирательно… Почему? Влад не знал и не понимал…

* * *

Наступил теплый и небесно-голубой июнь, а с ним — экзаменационная сессия.

Влад заметил, что после лесной прогулки, когда он чуть не обезумел от страха и бегом мчался в городок, словно спасался от смерти, характер его мыслей о Гале претерпел изменения. Раньше он даже засыпая, воссоздавал в памяти ее образ и проваливался в сон с ее именем на устах, а вот теперь… теперь он смертельно боялся случайно встретить ее в коридорах и на лестницах институтских корпусов. Любое, даже непрошенное воспоминание об обожаемой им женщине, как и прежде, приводило его в восторг, но теперь восторг этот сопровождался ужасом. И с каждым разом ужас этот становился все сильнее, Влад не мог им управлять — это ужас управлял Владом.

Однажды в институте он увидел ее в коридоре издали. Влад прервал на полуслове диалог с кем-то из сокурсников, быстро развернулся и чуть не бегом направился к лестнице, по которой поспешно спустился на два этажа ниже и, пройдя по коридору, забился в один из холлов, которыми изобиловало старое здание. Здесь он услышал, как неистово бьется его сердце, как коченеют руки. А потом пришло раскаяние — ну чего он так испугался? Разве покинула его всегдашняя мечта — хоть раз в день видеть ее? Нет, не покинула! Так откуда же этот всепоглощающий страх, с которым он совершенно не мог бороться?..

Его хороший товарищ Саша Тимофеев, живший в Москве и учившийся с ним в одной группе, неожиданно предложил ему готовиться к экзаменам вместе, и для этого пожить пока у него.

— Понимаешь, Владик… мы с тобой вдвоем дружно одолеем и термех, и начерталку… Предки мои на даче, дома только я и Пунька(Пунькой звали его домашнего песика — черного, как ночь, и очень привязавшегося к Владу, когда тот в течение года заезжал три-четыре раза в гости). Еды нам хватит, деньги есть, рядом магазин цековский! Что еще надо-то?..