Месмеризм и конец эпохи Просвещения во Франции

Аэростатический эксперимент с воздушным шаром ста футов в диаметре, состоявшийся в Лионе в январе 1784 года. Вид со стороны южного павильона в Бротто, зарисованный г-ном Антонио Спреафико. Бесконечное пространство отделяло нас от неба / Благодарим братьев Монгольфье, осененных вдохновением! / Вы Юпитера прогнали из небесного чертога – / Ныне слабый смертный может на равных общаться с богом.

Увлечение полетами на воздушных шарах способствовало всенародному осознанию важности научного познания в гораздо большей степени, чем многочисленные доклады, которыми Лавуазье засыпал Академию наук. В одном только Нанте за полетом воздушного шара наблюдала стотысячная толпа рыдавших (а подчас и лишавшихся чувств) от восторга зевак. Получив известие об отмене полета над Бордо, разъяренная толпа разнесла билетные кассы, а также сам воздушный шар, в результате чего погибли два человека. «То было делом рук рабочих, которые пришли в ярость, узнав, что обещанное зрелище не состоится и день пропал даром», – пояснялось в «Journal de Bruxelles». Таким образом, толпы наблюдателей за полетами в основной своей массе состояли из людей, которые в силу своей неграмотности не могли быть читателями «Journal de Physique». Так, например, сообщалось, что группа крестьян приветствовала приземление воздушного шара на поле обращенными к аэронавтам возгласами: «Кто вы – люди или боги?» На противоположном полюсе французского общества родовитые воздухоплаватели-энтузиасты мечтали узреть «восседающих на облаках богов античности – там, где чудеса физики превращают миф в реальность». Наука сделала человека богом. Приручив силы природы, ученые наполнили сердца французов благоговением и почти религиозным энтузиазмом, распространившимся далеко за пределы парижских научных учреждений, образованных кругов, а если говорить о литературе, то и прозы. Вот лишь одно из множества стихотворных посвящений благородному человеческому разуму, вдохновленное полетами воздушных шаров:

Tes tubes ont de l’ air determin'e le poids;
Ton prisme a divis'e les rayons de la lumi`ere;
Le feu, la terre et l’ eau soumis `a tes lois:
Tu domptes la nature enti`ere.

Наука приоткрыла новые горизонты человеческого прогресса: «Все эти невероятные открытия, во множестве совершенные за последние десять лет… ныне разгаданы секреты электричества, стало возможным преобразование элементов, разложение воздуха на составляющие газы, фокусировка солнечных лучей, даже небеса покорились человеческой отваге. Сфера человеческого знания расширилась до невероятности. Кто знает, как далеко мы можем зайти по пути прогресса? Кто из смертных осмелится положить предел возможностям человеческого разума?..»13

Даже бульварная литература 1780-х годов позволяет с большой долей уверенности утверждать, что читающая публика той эпохи была в равной мере заворожена могуществом науки и ошарашена обилием реально существующих и воображаемых сил, которыми наполнилась вселенная стараниями ученых. Не имея возможности отличить реальное от воображаемого, публика была готова с энтузиазмом цепляться за любые невидимые флюиды, за любые наукообразные гипотезы, лишь бы те предлагали объяснение чудесам природы.